ты знаешь, кто ты - с тех пор, как прибрел, измучен и тощ,
прямо к краю деревни, забившись там в глубь кустов.
накормили, отмыли, ты научился их различать,
когда надо - смеяться,
когда не надо - молчать.
но ты знаешь, кто ты, и память твоя искрит,
просит мяса, ночного ветра и жжет внутри.
и ответ из желудка, из сердца - горишь? - горю!
да и кто б не хотел бежать по полю наперерез октябрю?
и клыками распахивать горло добычи -
простейший трюк?
но тебя учили убивать оборотней, учили всегда,
наставляли - стреляй прямо в глаз, а не то беда,
не гляди на морды, забрызганные луной,
не смотри на раны, сочащиеся небесной голубизной,
то не кровь - вода.
повторяли: не трусь, не беги, заряжай ружье,
это дело - защита деревни - теперь твое,
у них есть право на землю, они жили здесь испокон, но и мы
не отдадим свое.
и теперь ты словно разорван по нежному брюху, старому шву:
у тебя есть друзья, что, конечно же, здесь живут,
тебя хлопают по плечу - "молодец", "удачи", "бывай",
в состязании по стрельбе
ты снова выбил из ста - сто два.
и ты ходишь в дозоры, глядишь на таких, как ты
(нет, разумных почти что и нету,
у многих - в душе только голод, глаза пусты)
но однажды, однажды...
ты глупо надеешься - этот день никогда не придет.
срам, честное слово, стыд.
(нет, ты знаешь на чьей стороне будешь - не вопрос,
у одних - твоя кровь,
и с другими - рос,
но, когда придет беспощадный, упрямый рок,
время скалиться и рычать, защищая от зла и бед,
отрывая приросшую маску - пристала к носу, ко лбу, губе...
что ты скажешь одним?
что - другим,
что они - тебе?)