зодиак

Тут периодически говорят, что, мол, НАСА пытаются Зодиак изменить-дополнить. Еще одним знаком - Змееносцем. Одни согласны, другие против, третьим просто весело, а четвертым... а почему бы и не завершить цикл, раз такое дело?

Кому-то позже памятник поставят - и ты с ним будешь даже незнаком,
Тебе досталась ноша непростая, но, в общем-то, кому сейчас легко?
Плывут вокруг медузы-суеверья, смеется неподвижный Зодиак,
А на плечах... хотелось бы, наверно, чтоб это был рюкзак. Но не рюкзак.

(Я не умею в джазы-блюзы, мама, другие пусть и пляшут, и поют,
Я каждой Еве выдам по Адаму, я каждой деве подарю змею.
Не в память о волшебном райском плоде, что рос в далеком сказочном краю,
А просто так. Чтоб при любой погоде в ногах шуршал чешуйчатый уют.)

Иди любой дорогою, тропинкой, пиратской картой от Слепого Пью,
Неси ее - цветную, как картинка, клыкастую, узорную, свою.
И если станет тяжко, одиноко, и страшно, и безумно тяжело,
Поверь - твой силуэт, отсюда, сбоку, похож на чуть согбенное крыло.

(И что мне делать с этим цирком, мама? Змея кусает хвост, она - кольцо.
Я видел гидр, и наг, и даже ламий, я помню их поштучно и в лицо.
Я проползал ужиными ходами, я знаю: сильный яд прожжет стекло,
Я, кажется, сочувствую Адаму: ему-то со змеей не повезло.)

Тем, кто рожден на переломе года, чего ершиться на свою судьбу?
В далекой бухте на соленых водах живет старуха Сара-Бара-Бу.
Трава, дрова, три буквы на заборе, вдали шумит компания ребят,
Он подрастет, твой верный Уроборос. Когда-нибудь он понесет - тебя.

И остальные знаки, раз пошло такое дело. В ЖЖ они были давно, тут вроде не размещались.

Овен

Овен

братец лис, дружище, здравствуй, ты как будто поседел,
да уж, мы не молодеем, тут не выйдет молодеть,
хочешь - выпьем и закусим, хочешь - просто посидим,
слабо колет временами где-то слева от груди.

эмигрировал в канаду братец кролик - вот хитрец!
если хочешь извернуться, в жизни надо пошустрей,
вот и скачем, словно кони, все быстрее, все бегом...
нарисуешь мне барашка? можно даже без рогов.

нарисуй коробку, травку, чтобы было что жевать,
у барашка есть копыта, уха два и глаза два.
у барашка шерстка вьется, цвета млечного пути -
нарисуй дорогу, чтобы я хотел по ней идти.

нарисуй мне дом с крылечком, скрип ступенек под ногой,
чтоб хотел туда вернуться, чтобы - тихо и покой,
чтоб цвели, не вяли розы в нарисованном саду,
чтобы было ощущенье, что меня хоть где-то ждут.

нарисуй мне веру - сможешь? хоть немного, хоть чуть-чуть,
у окна горячий ужин, да горящую свечу,
нарисуй такую старость, чтобы не о чем жалеть,
да на кладбище могилу без особенных примет.

братец лис, ты смотришь мимо, ты меня, балду, прости,
ты считай, что я нелепо и бездумно пошутил,
завтра вылет, завтра "лайтнинг" снова станет на крыло,
будет бой, и будет небо, в небе сине и светло.

что ж, удачи, рыжий братец, позабудь мои слова,
взгляд мой желтый, как колосья, век мой сорный, как трава,
может, буду через месяц, может, вовсе не приду...
нарисуешь мне на крыльях ярко-алую звезду?

Телец

Телец

ада - одна сплошная гулкая голова,
вечером было пиво, утром рано вставать,
ада шипит сквозь зубы, мрачно стоит в метро,
напоминая бомбу: лучше ее не тронь.

не стройна, не вежлива, не красавица:
ну кому такая понравится?

ада идет домою поздно, опять одна,
бронзовыми рогами ей покачнет луна,
примет подъезд знакомой надписью на двери,
комната-кухня - теплый замкнутый лабиринт.

аду читают многие; она пишет яркими, точными фразами,
и рассказы про жизнь называет сказками.

сев за компьютер - кофе - булочку - лучше две...
молча берет вязанье, и не включает свет.
нить свою мерно тянет, шелком по бирюзе,
может, тезей увидит... впрочем - зачем тезей?

минотавр в ее маленькой комнате едва помещается,
но кого это касается?

Близнецы

Близнецы

где-то там живет тот, кто мог быть мной,
он слегка веселый, изрядно злой,
и за голенищем, конечно, нож,
ну а как могло быть иначе?
он флейтист и вор, грубиян и хам,
верно, он смеялся б моим стихам,
у него синица всегда в руках,
а журавль ничего не значит.

он порою видит меня во сне,
но какого толку ему - во мне?
он - как ветер, я - словно горсть камней,
да и камни - речная галька.
он проснется затемно, до зари,
про меня ни слова не говорит,
только тускло что-то болит внутри,
только странно смешно и жалко.

но порой, когда застревает вдох
в узкой глотке; когда вдруг и дом - не дом,
друг - не друг, а сердце - мешок со льдом,
он приходит - беззвучно, молча.
тихо скалясь из-за моих зрачков,
бьет кому-то морду моей рукой,
обманув и правила, и закон,
наплевав на сто тысяч прочих.

а потом, спокойно - "держись, не ной,
ты, в конце концов, ведь могла быть мной,
так легло небесное домино,
так сложился пасьянс однажды."
и уходит прочь. ну а я - держусь,
(в животе - голодная злая жуть) -
но - живу, пишу, с кем-то там дружу,
остальное - уже не важно.

порою мне, честно, хочется сказать "отстань" и дать ему в рожу,
но как-то глупо бить свое же лицо, правда, Боже?

Рак

Рак

за окном - рядовые весны и солдаты вселенной
маршируют рядами, уходят в сиреневый дым,
я, наверно, смешон им - презренный, скучающий пленник,
как отшельник в ракушке у кромки соленой воды.

а в далекой галактике - войны, а в мордоре - ливни,
под копытами черных коней раскисает тропа.
где-то лепят людей из горшечной коричневой глины,
где-то взрыв через десять секунд, догорает запал...

а у нас - все как прежде, соседка, диван, телевизор,
по дворам распевают коты о пришедшей весне.
все привычно, как старые джинсы, понятно и близко,
я почти и не помню тебя. разве только во сне.

я - не воин, не жрец, не прислужник и не император,
обо мне не поют, не мечтают, не врут, не скорбят.
если ты вдруг вернешься... когда ты вернешься обратно,
я здесь буду. и я сохраню этот мир для тебя.

Лев

Лев

джим не спит до утра, забывается только с рассветом,
через час уж пора на работу, какой к черту сон?
джиму - год до тридцатника, миру - полгода до лета,
миру пофиг на джима, таких у него - миллион.

джим попробовал все: теплый мед и горячие ванны,
сорок видов таблеток, пять видов вонючей травы...
джим не спит до утра. по утрам ему снится саванна:
раскаленное солнце в плаще из густой синевы.

ему снятся когтистые лапы на спекшемся камне,
и подсохшая кровь, и медовая жесткая шерсть.
просыпаясь, джим щупает стены квартиры руками,
словно могут рассыпаться крошкой из папье-маше.

джим не сделал и шаг за границу родного нью-йорка,
джим почти что не черен - уж всяко бывают черней.
в жизни джима был телек, макдональдс, работа - уборка,
а теперь вот - саванна. и синее небо над ней.

джима снова ругает за леность жирюга начальник,
джим устал. он как будто в ловушке, тисками зажат...
джим, вздохнув, поднимает глаза, головою качает,
и рычит.
и от рыка его - даже стены дрожат.

Дева

Дева

Мария смотрит в небо и ищет Бога,
найти не может; может, надеть очки?
Мария курит, только совсем немного,
ее считают хамкой и недотрогой
за стрижку и игольчатые зрачки.

а у нее всего-то - замерзли руки,
в кармане дырка, в сумке живет медведь
сто раз зашитый, плюшевый и любимый,
Мария смотрит метко, стреляет - мимо,
мечтает бегать осенью по траве.

а у Марии - кольца на тонких пальцах,
на кухне - кофе, в аське - опять молчат.
ее учили падать, вставать и драться,
но как, наверно, стоило огрызаться -
она соображает лишь через час.

уже три семилетия за плечами,
а Бог not found.... error and try again?
она умеет все: не рыдать ночами,
готовить, флиртовать, даже ставить чайник,
будь ведьмою - летала б на кочерге.

будь ведьмою, водой, орлеанской девой...
и скоро двадцать два на календаре.
Мария опускает взгляд - прямо, влево,
потом глядит направо и видит Еву,
ей Ева улыбается, как сестре.

Весы

Весы

а за Стиксом, понимаешь, уж скоро лето,
а в Вальгалле макароны дают на ужин,
а Анубис сердце взвешивает, вздыхая.

тут - сложнее. тут ты робок, устал, простужен,
от соседей снова пахнет борщом с котлетой,
у тебя же пахнет пылью с сушеным чаем.

а за гранью - там, конечно, всегда получше,
там светлей, теплей, уютнее, в чем-то проще,
может, даже сессии взяли и отменили.

ну а тут - все кошки серы, все мыши тощи,
здесь из каждых стен мохнатые видно уши,
в ванной комнате - веревка и чье-то мыло.

вот уехать бы куда-нибудь - скажем, в Бристоль,
трость купить, пальто, поселиться в старинном доме,
привидений распугать на чужих аллеях...

мир твой держит тебя, как птенца, на одной ладони,
на другой - голубиные перья, песок и листья,
и вторая ладонь, мне кажется, тяжелее.

Скорпион

Скорпион

уходи, я сказал. убирайся. уматывай к черту,
хоть верхом, хоть пешком, хоть попутками, хоть на санях.
я не первый, не третий, и даже не двадцать четвертый -
ты найдешь себе лучше, умнее, красивей меня.

топай прямо и прямо, там вскорости будет дорога,
и по правую руку - деревня, а слева - лесок...
может, я не змея, только я ядовитее многих,
без тебя будет легче - раз этак примерно в пятьсот.

уходи. будет теплая ванна, обед и постелька,
я останусь. так надо. я лучше умею - один.
смерть-старуха подавится мной. вместо мягкого тела
на зубах будет только колючий и жесткий хитин.

уходи. нету сил видеть эту несчастную рожу,
и не надо моргать, пряча слезы обратно в глаза.
я ведь старше, салага, тебя и по званию тоже -
мой приказ: убирайся. не вздумай вернуться назад.

уходи. я прикрою.

Стрелец

Стрелец

они сказали: бросай винтовку, башка дурная,
они сказали: цветут каштаны, начало мая,
они сказали: а скоро лето, песок и травы,
вот подрастешь и поймешь, конечно, мы были правы.

они сказали: езжай на море, погрей простуду,
они сказали: смотри какая, ресницы, кудри,
идет так плавно, какие бедра, какая шея,
иди знакомься, ну что стоишь тут, как украшенье?

они сказали: смотри на небо, как солнце светит,
а по дворам все скрипят качели, играют дети,
могли - твои быть, да что ты рвешься, куда не просят,
вылазь с канавы, оставь засовы, отставь вопросы.

довольно, вольно, уйди из строя, сними фуражку,
пора на отдых, теперь все бары и бабы наши,
да что ты честь отдаешь, дубина, давно бы смылся,
гуляй, свободен, какие чувства, какие мысли.

а я стою тут, такой с винтовкой, пень пнем, дуб дубом,
зажав надежду промежду ребер, да стиснув зубы,
и вроде все, и конец войны, и расслабить тело -
а я молчу, ну такой я дурень, ну что поделать.

Козерог

Козерог

в декабре встаешь, как водится, раньше солнца, выдыхаешь дрему в зимний застывший мир. фонари за автострадой мигают сонно, под ногами снег замешан и пересолен, разлипаются ресницы, в ушах звенит. город ночью - полу-сказка и полу-призрак, золотистая придуманная метель. чей-то след в сугробе - кошка? собака? гризли? по кустам чихает кто-то слегка капризно, и, фырча, топочет лапами в темноте.

чей-то след - нагнись, попробуй, испей водицы! чуть подтаяло да светится по краям. зазвенел трамвай, в ветвях шелохнулась птица, кто умрет? воскреснет? кто-то опять родится? лучше сядь, а то до конечной опять стоять.

старый год припал на задние в ожиданьи, по проспектам - тихий хруст ледяной крупы. кем ты был? кем нынче стал? кем уже не станешь? сказка скалит зубы - полно, нас не обманешь, по утрам в снегу - раздвоенный след копыт.

Водолей

Водолей

вы были - тот же курс, в параллельных группах, у вас марин-сергевна тервер вела.
ты помнишь девочку в синей кофте и черных брюках? так вот, она - умерла.
а вместо нее - вот эта, и у нее глазища, как будто зубная боль,
потухшие сигареты, уверенно шумящий в ушах прибой.

она говорит: надо больше верить и меньше лгать,
и поток пронесет мимо труп твоего врага.

она - как лужа на перекрестке, ступи на лед - провалишься по бедро,
(а снег так мягок, похож на простынь, мурлычет сонно под головой метро,
ложись поглубже, усни навеки, и уплыви за паводком по весне,
куда текут все земные реки? мне кажется, я видел ответ во сне)

она говорит: нельзя дважды войти в один и тот же ручей.
ее лоб и губы все горячей.

она проходит мимо, спокойно, быстро, под каблуками тает хмельной февраль,
в прогнозах - будет оттепель, в небе чисто, и на деревьях лопается кора.
радиоволны шипят в эфире, в кефире млечном кружится воронье.
все реки, знаешь, все реки мира
текут,
конечно же,
сквозь нее.

Рыбы

Рыбы

затерялись твои истоки, закатилась твоя звезда,
на казенной усталой тройке не умчать в голубую даль,
на губах твоих соль и горечь, и не смыть никаким вином...
ночью тихо приходит море и стучится в твое окно.

ты живешь на четвертом; морю нету дела до этажей.
вот не верил, ковчег не строил, а теперь-то поздняк уже,
подоконничный кактус счастлив и мутировал в анемон,
и виднеются чьи-то снасти, где полвека курился смог.

остается - бултых с балкона, да по азимуту - вперед,
по послушным упругим волнам, вплавь, бегом, или просто вброд,
под тобой в глубине - теченья, словно кракен, сплелись в клубок,
проникая в тебя сквозь вены и на миг становясь тобой.

оставайся таким навеки, отрасти чешую и хвост,
неразумные человеки свою гордость пустили в рост,
разучились смотреть и слышать, только так было не всегда:
из воды мы когда-то вышли, наше тело - и есть вода.

... к девяти ты домой вернешься, в голове пустотой звеня.
надо снова привыкнуть к легким, кислород по крови гонять,
ночью снова стучится море, много сотен ночей подряд.
на губах твоих соль и горечь. бабам нравится, говорят.

---

"Revealing a certain snobbiness in its personality, Dartrix cares a great deal about its appearance, grooming its feathers in every spare moment. In truth, it’s also a bit of a birdbrain, with a tendency to bungle things up. Once it makes a mistake, it sometimes gets into a desperate struggle to gloss over the situation and ends up making a bigger mess than ever."

...Никогда в жизни я не ощущала столь глубокое внутреннее родство с покемоном. Впрочем, этот покемон - сова, что меня, вероятно (но не факт), немного оправдывает.

P.S. В геймер-сообществе, кстати, в честь близящегося Хэллоуина - конкурс на обзор самой страшной игры! Присоединяйтесь. У нас есть тыквы!

---

sending out a call, watching over all (c)

Что смогу - все припомню, но вы простите,
Я лишь врач, я не воин и не сказитель,
Я умею лишь кратко писать рецепт:

Вот симптомы, диагноз, лекарства - список...
Вот вдали полыхнул одинокий выстрел,
Заживающий шрам на чужом лице.

Пистолеты, полуденный жар в зените,
И серебряный лед на горячих плитах,
И сплетенье драконовой чешуи,

Птичьи перья и треск пулеметной ленты,
И голодные, жадные, злые тени;
Эта память - моя? А дела - мои?

Вот гремит колесо, что катится с кручи,
Вот прицельно-смертельный укус паучий,
Плошка риса, катана, звезда, стрела -

Мы становимся символами, словами,
Мы становимся - стали, наверно - вами,
Чтобы вместе стоять на пути у зла.

Будь щитом, или молотом, и ракетой,
Будь сильнее медведя, быстрее ветра,
И не бойся рукой отвести беду,

Потому что герои не умирают,
семь шагов от Вальгаллы до двери рая -
и назад, потому что тебя там ждут.

Это музыка-скорость бежит по нервам,
Раз огонь по готовности - палишь первым,
Попадая на десять из десяти,

Это огненный дождь накрывает свыше,
И шагающий робот взмывает с крыши,
И секунды - соленый песок в горсти.

Колыбельная - спеть бы ее для дочки...
Мир сжимается в крестик прицела, в точку,
Расцветает гармонией янтаря.

Крюк, ловушки из света, разряды молний,
Этим временем ты до краев наполнен,
В это время ты знаешь, что жив не зря.

Раз за разом - горит на панели вызов,
Гибралтар замирает в закатных брызгах,
"Все готовы? Четыре... и три... и два..."

Я лишь знаю: герои не умирают,
и не важно - всерьез или так, играя,
но, пока мы нужны, то мы здесь. мы в вас.

---

hot'n'cool

Кстати, бонус к тому, чтобы посмотреть Assassination Classroom - там одно из эпичнейших и красивейших сражений, виденных мной в аниме. При этом никаких мечей, фаерболов, лунных призм и "атакую Когтями Водяного Дракона", оружие - пейнтбольное, плюс резиновые ножи, остальное врукопашную. Но как оно реализовано, святые панталоны Селестии.



(В комментариях на ютубе закономерно спрашивают "Alright who the fuck is the good guy?". Конечно же - both, просто им необходимо было разрешить некоторые, гм, внутренние противоречия в группе. И да, этих двоих просто невозможно не шипперить, даже учитывая что я никаким боком не яойщик. Мне кажется, пару Карма\Нагиса шипперят даже создатели сериала и автор манги.)

Под катом просто красивые фанарты, рейтинг 0+

---

kill your teacher, save the world

"— Люди состоят из соединений углерода и потребляют кислород. Смерть есть прекращение химических реакций одного типа, — Змейк поймал на себе взгляд Гвидиона, которого явно заинтересовал его учитель, дающий определение смерти, и спокойно закончил: — и начало совершенно иных химических реакций."
(Здесь и далее - цитаты из книги Анны Коростелевой "Школа в Кармартене")

"Доброе утро, класс. Я - ваш новый учитель. Я взорвал Луну, и к концу следующего года уничтожу и Землю, если вы не убьете меня до этого. В вашем распоряжении будет самое лучшее оружие, а я не причиню вам ни малейшего вреда (но, конечно, буду всячески противиться попыткам меня убить). Итак, начнем урок. Кто сегодня дежурный?.."

Честно говоря, прочитав синопсис Assassination Classroom (Ansatsu Kyoushitsu), я решила, что в лучшем случае моим глазам предстанет этакое безумие "авторы очень хотели быть как FLCL, но не смогли", а в худшем - очередная ужасная школьная комедия. Сами посудите: в класс 3-Е прибывает новый сэнсей, выглядящий как двухметровый желтый улыбчивый осьминог-пришелец, умеющий передвигаться со скоростью, превышающей скорость звука, и вдобавок угрожающий взорвать всю планету. Единственное условие, которое он ставит правительству - разрешить ему обучать детей в одной из элитнейших школ Японии; а эти дети могут спокойно пытаться его при этом уничтожить. Дурдом же полнейший, согласитесь?



Как оказалось, нет. Как оказалось, это аниме - концентрация самой большой дозы добра, дружбомагии, веры в лучшее, умения найти подход к каждому и правильной педагогики, которые только могут быть. Какая там "Республика ШКИД", серьезно. Желтый осьминог по прозвищу "Коросэнсей", давший несчастному классу 3-Е задание "убейте меня к концу учебного года" внезапно оказывается лучшим учителем из всех возможных - умным, понимающим, несущим ответственность за своих учеников до упора. А ученики?.. Что ж, вы с ними познакомитесь в процессе просмотра аниме - со всеми, действительно со всеми, и к финалу вы будете знать всех их - двадцать восемь ребят, по списку - в лицо, как собственных одноклассников. И поверьте, они замечательные.

Ученик может предать учителя - но учитель никогда не предаст своих учеников.

Нетрадиционно, не опенинг, а небольшая АМВшка - очень, как по мне, подходящая.



"Змейк умел приближать свой предмет через непосредственное сравнение с учениками и проведение прямых параллелей. «А вы плавитесь при гораздо меньших температурах», — говорил он спокойно, и Афарви с Двинвен, болтавшие на задней парте, вздрагивали, перехватывали пронзительный взгляд черных глаз Змейка и начинали слушать очень внимательно."

У Assassination Classroom два сезона, и таки да - на протяжении всех двух сезонов основной задачей класса 3-Е будет убийство своего учителя ради спасения Земли. Но не только. Конечно же, мы узнаем и тайну происхождения самого Коросэнсея, и почему он угрожает уничтожить наш мир. Но опять-таки не только. Потому что в центре повествования - истории учеников и их взаимоотношения с преподавателем. И настоящий талант учителя - суметь вывести маленькие, но важные уроки из любой жизненной ситуации, и быть хорошим учеником - это ловить их на лету... а если сможешь еще одновременно метнуть нож или выстрелить - так это вообще замечательно!



Стоит ли удивляться, что подростки, которые целый год тренировались на уровне хорошего спецназа, под подготовкой агента министерства обороны и сверхскоростного осьминога, окажутся замечательными (потенциальными) убийцами? И странно ли, что среди них окажется один (а может, и не один) - особенно одаренный в этом плане?

Нагиса Шиота - тихий, невысокий, не очень-то заметный, похожий на девочку паренек (да, у него прическа-хвостики) - и Карма Акабане, математический гений и местный хулиган, любящий "нарываться" и неизменно выходить победителем. Каких талантов требует убийство? Возможно, необычных. Возможно, вырастающих в человеке при очень странных обстоятельствах. И, возможно, тех, которые в итоге соединят в крепчайшем партнерстве две, казалось бы, полные противоположности.



"Тарквиний Змейк ворвался в класс, как свежий ветер, и задал вопрос, неожиданный для учителя химии:
— Вы знаете, как выглядит китайский иероглиф «учиться»?
Никто не знал.
— Он составлен из трех элементов: ребенок под крышей, а сверху над ним — когти. Вопросы есть?
И Гвидион сразу понял, что у него в сердце всегда найдется место для предмета, который ведет Тарквиний Змейк."

Разумеется, это только два главных героя - а героев, повторюсь, много. Суровый и невозмутимый Карасума-сэнсей, красотка Бич-сэнсей (от слова Bitch, именно), "идеальный парень" Юма Исогай, милашка Рицу, упрямый Рёма Тэрасака, симпатяга Каяно Каэде... Плюс вторая моя любимая "пара" после Нагисы и Кармы - двое невозмутимых мастеров-снайперов класса, рыжая Ринка Хаями и "эмокид" Рюноскэ Чиба.



И все эти персонажи действительно раскрыты. Возможно, не так, как раскрыты главные - но полноценно. Они не "картонные куколки на заднем плане", они живые, с характерами, с историями, с семьями, со своими талантами и слабыми сторонами, со своими возможностями, радостями и огорчениями.

“- Я понял, - сказал Ллевелис. - Я зря сделал вчера то, что я сделал. Но учитель! Чем охмурить девушку, если не магическими фокусами?
- Колготками, - решительно сказал Мерлин. - Колготками, дитя мое. Это то, что нужно девушкам.”

Возможно, кое-кого отпугнет "школьная" тематика произведения: народ, что попродвинутей, в последнее время предпочитает избегать слайсов из жизни японских учащихся. Их можно понять, аниме таких стало что-то многовато. Но тут другое дело: проблему педагогики никак не показать без наличия школы, школа тут необходима. Дело в том, что 3-Е - не просто случайно выбранный класс, и нет, это не "лучший класс школы", задом наперед, совсем наоборот, как сказала бы Алиса. Это - отщепенцы, худшие. Да, худшие из лучших, поскольку они по-прежнему ученики элитной школы Кунугигаока, но тем не менее. Они даже учатся не в основном новеньком кампусе, а в разваливающемся домишке на горе. Троечники, в общем, и второгодники. Почему же именно они были выбраны Коросэнсеем? И сможет ли он хотя бы подтянуть их оценки до приличного уровня - уворачиваясь попутно от пуль и метательных снарядов? А ведь и директор школы не лыком шит, и класс 3-Е ему нужен как пример "что будет с вами, если забросите учебу" для всех остальных...



Отдельно радует (меня, во всяком случае) то, что создатели виртуозно умудрились обойтись без лавстори; во всяком случае, без полноценной. Клянусь своим хвостом, чертовски сложно в наше время найти аниме, где фигурируют М и Ж персонажи и отсутствует любовная линия - а я предпочитаю именно такие, или, по крайней мере, без любовной линии для главного героя (героев). Assassination Classroom не про романтику - и хорошо. Она про другое.

"- Как? Профессор Мерлин? - закашлялся Ллевелис. - Но ведь вы...
- Я что? - быстро спросил Мерлин.
- Я читал, будто с вами произошла... одна неприятная история.
- Одна?! Вы мало читали."

Про что? Про убийства - точнее, про необходимость совершить как минимум одно убийство и долго и тщательно для этого тренироваться в искусстве убивать. И про добро. Как одно сочетается с другим, спросите? А вот так. Как показывает Assassination Classroom, совершенно необязательно снимать (мульт)фильмы про розовых пони или плюшевых медведей, чтобы получившееся было в итоге - про добро. Потому что добро - оно есть везде. Потому что настоящий учитель - он и есть настоящий, и не важно, как он выглядит, стар ли он, молод ли, оброс ли бородой, сидит ли в инвалидной коляске или машет желтыми щупальцами. Потому что детям - любым детям - всегда нужны хорошие преподаватели, хорошие школы, и это очень, очень важно. Потому что истинный учитель - он объясняет, рассказывает, показывает... и вдохновляет - на последующие свершения. Потому что искусство убивать - далеко не всегда зло, а тот, кто одарен талантом к убийству, может обратить его во благо. Потому что... да что это я, на самом деле. Сами посмотрите. Оно того стоит, правда-правда.

---

умчи меня, тюлень, в свою страну тюленью

Красивый тест на Поттерморе - "Узнай своего Патронуса" (необходимо базовое знание английского + регистрация).



(окей, это был второй аккаунт, потому что первый отправил меня в Хаффлпафф, но все равно. you may look at it as your spirit animal... or just at an interesting and beautiful result. итоги разнятся, кстати, критически - от лососей, ну да, серьезно, кто-то получал "salmon", до драконов-единорогов-фестралов. nicely done!)

---

Между делом - тут опять (до 17 сентября) открылась регистрация в браузерную игру Flight Rising. Если кто-то любит красивых драконов и lore-rich фэнтези мир - то рекомендую.



Примеры драконов:




Можете указать мой никнейм (Lae) как реферрал при регистрации, мне будет приятно. Можете не указывать, если не хотите
Drrrragons!

---

крысолов

«У каждого крысолова должна быть своя крыса».

Это было любимой присказкой деда. Мой отец постоянно странствовал; моя мать была единственной лекаркой на весь посёлок и порой сбивалась с ног. Дед же, отправив своего сына заместо себя, осел дома, лишь изредка выбираясь к соседям вместе с флейтой: вытащить кровь-клеща из ноги кузнецова сына, отыскать козу, отбившуюся от стада. Мне было шесть лет, я таскался за дедом хвостиком, смотрел ему в рот и запоминал странные, тягучие мотивы флейты. Тогда я ещё не знал, что запоминать — бесполезно.

Однажды я набрался смелости и спросил его: что значит — своя крыса?

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил дед и усмехнулся в усы.

Я путано изложил свою единственную догадку: старую сказку про крысиного волка, который, будучи помещён в клетку, сжирает всех своих сородичей и остаётся один... И потом нет лучшего охотника на серых зверей, чем этот волк.

Но, с другой стороны, у деда не было ручных крыс. Он жил в нашем с матерью доме, но животных не жаловал — за ними ухаживали я и мать. Единственным, к кому дед проявлял внимание, был дряхлый цепной пёс Годо, с истёршимися клыками и клочковатой жёсткой шерстью. Иногда дед присаживался на лавочку рядом с конурой, и пёс блаженно клал морду ему на колени — пока тонкие, не ставшие узловатыми с приходом старости пальцы чесали Годо за ушами.

Дед отрицательно покачал головой. И сказал единственное слово:

— Думай!

Я думал еще три дня...

Я думал ещё три дня. Всё это время дед со мной не разговаривал, лишь хмурился, кашлял и чесал бороду пятернёй. Я кормил кур, доил пегую козу, собирал листья сладкой травородки на опушке леса — и всё это время думал.

На исходе третьего дня я пришёл к деду. И, когда он вопросительно поднял густые брови, поклонился, как учили в школе, взял жёсткую руку деда и поднёс её к футляру на его поясе. Каждый знает: указывать собственным пальцем на чужое — невежливо, а когда другой человек помогает, или ты ему, то можно.

Дед просиял. И впервые за долгое время потрепал меня по голове — другой рукой.

Это и был ответ. Ответ на загадку, которую я и сам задал бы своим детям или ученикам.

Флейта деда была обёрнута тонкими, тщательно выделанными полосками крысиной кожи. Чтобы звать крыс, чтобы вести их за собой, флейта должна была петь крысиную песню, а не чью-то ещё. Для одного маленького кровь-клеща сгодится любая песня, но даже глупая коза уже не поверит тебе, если ты будешь играть не для неё. Ты должен играть каждому зверю, каждой птице так, чтобы они поверили.

(Тут, наверное, многие вспомнят про страшилки; крысоловы, уводящие из городов детей, и флейты, обёрнутые человечьей кожей. Старые сказки, не знаю уж, кто их придумал. Одна радость, что не только нас там чернят: если верить сказкам, портняжки — сплошь лентяи, дровосеки то и дело подбирают про́клятые топоры, у кузнецов железные сердца, а у мельников в подручных ходят черти. Но вы сами посудите: как можно увести из города детей, но оставить взрослых? Если флейта зовёт своих: всех своих, в случае крыс — и стариков, и мелких крысят, и матерей... Не буду врать, что я никогда не думал над смыслом этой сказки. Думал. Так ничего и не понял. Впрочем, наверняка и кузнецы в тяжёлую минуту задумываются о железном, не знающем устали сердце.)

Мне было шесть лет, и, когда отец вернулся домой ненадолго — после очередного путешествия, перед очередным — я уже с новым чувством, с чувством «я теперь тоже взрослый, я знаю!» смотрел на полоски на его флейте.

Они менялись, конечно. Каждая работа флейтиста включает в себя ещё и подготовку. Когда устраивали облаву на волков-людоедов в Шамаргском лесу, отец был там — и с его флейты, когда он вновь переступил порог дома, свисал на тонкой ленточке пушистый клочок серого меха. Когда из зоопарка в столице убежал и затаился редкий речной тигр, страшный хищник в бронированной чешуе, умеющий прятаться в любой канаве и проползать почти в любую щель, отцу пришлось сложнее — но шкура похожего тигра нашлась всё-таки в запасниках музея и украсила флейту собой. Ненадолго — а иного и не требовалось.

Именно отец первым заметил, что мир становится другим. Точнее, он первым произнёс это вслух. Мне тогда было восемь, я умел бегло наигрывать на своей ученической, деревянной флейте «Ах, под полем, под горою» и «Пошла свинка на базар». В полутора милях от нашей деревни уже проложили железную дорогу, и мы с мальчишками бегали по вечерам смотреть на паровозы. А у деревенских девчат постарше появилась новая примета: если успеть нарвать цветов и сплести венок, пока в небе медленно плывёт дирижабль, а потом надеть этот венок себе на голову, то в тебя непременно кто-нибудь влюбится.

— Мир меняется, — сказал отец. Он сидел за столом и осторожно снимал с флейты узкую, с палец толщиной, полоску толстой, блестящей, словно лакированной, кожи — недавно возле Сольпских Озёр завершилась охота на монстра-козокрада.

— Ещё скажи, что скоро мы будем не нужны, — фыркнул дед, пристально и чуть ревниво наблюдая за тем, как ловко работают пальцы отца. — Я слышал такое от своего папаши, а тот от своего...

— Не мы, — пожал плечами отец, — Точнее, не только мы. Всем придётся поменяться. Ты видел Толмека-скрипача в трактире? Он приходил раньше каждую весну.

Дед задумался, сведя брови на переносице. Потом прокашлялся.

— Погоди. Он же больше не скрипач. Он теперь Толмек-шарманщик, у него ещё две собаки и ручной скворец. Уже года три как.

— Вот именно, — непонятно ответил отец. И добавил: — А Мирей из соседней деревни, что раньше разводила лошадей-тяжеловозов, говорят, в город подалась. В ученицы к машинисту попросилась, и её даже взяли. Коней своих распродала по дешёвке.

Я, внимательно слушавший их разговор, пожал плечами. Ни за что бы не променял свою флейту на дурацкую шарманку и глупого скворца! Вот прокатиться на паровозе — это да, это было бы здорово, и тут я, пожалуй, одобрял незнакомую Мирей. Но разве миру, даже изменившемуся, не будут нужны крысоловы?

Что ж, поначалу они были нужны.

Когда мне исполнилось семнадцать, я исполнил свою мечту и прокатился на паровозе. Когда мне исполнилось двадцать четыре, я был этими паровозами сыт по горло. А заодно и крысами.

Как оказалось, крысы были везде. Крысы были вездесущи. Они замечательно приспособились к изменившемуся миру, они жили на фабриках, на заводах, они путешествовали поездами, пароходами и даже — о, великий Гамельн! — дирижаблями, они ели всё то, что ели люди, и ещё множество тех вещей, что для человека крайне несъедобны. Полоски крысиной шкуры на моей флейте нечасто сменялись другими. Однажды меня попросили выманить на охотников взбесившегося волкодава, в другой раз — в горах на окраине объявился крылатый звероящер; крысолов ничем не смог бы тут помочь — но повезло, что охотники смогли обнаружить его гнездо с едва вылупившимися птенцами внутри. Я до сих пор помню хрупкое тельце мёртвого беспёрого птенца в своей ладони и странную, безотчётную жалость к так и не выросшему ужасному хищнику. У меня в сумке долго хранился его клюв, отполированный до белизны, с просверленной дырочкой — чтобы удобно было продевать шнурок и вешать на флейту.

И крысы, крысы, крысы. Я не жаловался. Я знал, что это — моя работа и моя суть.

Но однажды, на очередном заводе, когда я играл среди гудящих труб и ревущего пара, крысы не пришли на зов.

Я поначалу не понял, в чём загвоздка. Я слышал стук крысиных сердец сквозь неумолчный шум завода, я слышал стук когтей, и шорох сотен лапок, и шуршание хвостов, и они слышали мою музыку, и тянулись ко мне... Но недостаточно сильно. Я играл быстрее, и медленнее, и снова быстрее, перескакивая с одной мелодии на другую, я закрывал глаза, и снова открывал, но мой зов оставался без ответа.

Завод жарил как печка, но я отнял флейту от губ и понял, что с головы до ног покрыт ледяным потом.

Может быть, так теряют силу? Теряют талант? Может быть, так мой дед понял, что пора сойти с дороги и поручить странствия сыну? Но дед осел в деревне, когда ему было под шестьдесят, и мой отец всё ещё был крысоловом, и они никогда не говорили мне, что можно лишиться дара всего в четверть века... Неужели я останусь без моей музыки так рано?

Усилием воли я прогнал панику, тошнотой подкатившую к горлу. «Думай!» — сказал бы мне дед. Думай, а не трусь раньше времени. В цеху я был один — завод не останавливался и ночью, но крысолову для работы нужно уединение. Поэтому никто пока что не стал свидетелем моей неудачи. «Думай!» Дед бы не стал трястись от ужаса, дед бы стал искать ответ — значит, и я буду. Раньше получалось, сейчас не получилось, причина не во мне. Причина в чём-то другом. Флейта? Крысы? Сам завод?

Я тщательно осмотрел флейту. Всё в порядке, ни трещины, ни скола, звук такой же, как всегда. Завод? Можно, конечно, обойти и осмотреть его, но что я смыслю в здешних гигантских машинах? Отложу этот вариант напоследок.

Остаются крысы.

Кажется, в моей сумке завалялся бутерброд с ветчиной?

Я аккуратно положил его в угол, отошёл подальше и сел на похожий на огромную железную гусеницу конвейер. Снаружи терпеливо ждали загонщики; оставалось надеяться, что они действительно станут ждать, сколько потребуется, и не ворвутся сюда в самый неподходящий момент.

«Загонщики». Странное название, но так уж прижилось. Наверное, просто звучит лучше, чем «убийцы». Крысоловы не убивают сами тех, кто приходит на зов: так тоже прижилось. Странные штуки — традиции: стоят незыблемо, что бы ни случилось, годами, веками, тысячелетиями...

Шорох в углу — или показалось?

Я успел вовремя. Бутерброд, конечно же, исчез, но я рассмотрел ровно столько, сколько потребовалось. Повезло вдвойне: недостающее валялось прямо под ногами. Тонкая, не толще фольги, полоска меди — прямо поверх полоски крысиной шкурки, аккуратно обернуть инструмент. Два болта и гайка — подвесить на окаленной проволочке. И пять минут, не больше — сосредоточиться, изменить крысиную песню, вплести в мелодию ударов маленьких сердец неумолчный ритм самого завода.

Флейта запела, затикала, словно часы, загудела зовущим на утреннюю смену рожком. На этот раз они пришли. Не могли не прийти. И я вывел их из пустого цеха — к загонщикам. Те потом долго цокали, поднимая крыс за голые хвосты, рассматривая, как причудливо металл врастает в живую плоть, как там, где должны быть мускулы, замирают навек остановившиеся шестерёнки. А я тогда, кажется, почувствовал, что мир действительно изменился. Почувствовал всем собой, всем сердцем. Мир менялся, подминая под свои тяжёлые колёса даже крыс. А крысы, как говорил дед, намного старше нас, людей. Как же предстоит измениться — нам, людям? И нам, крысоловам?

У каждого крысолова должна быть своя крыса, подумал я. И, почти не отдавая себе отчёта в том, что делаю, под умолкающую мелодию флейты, ещё звучащую эхом между стенами, наклонился — и поднял из угла опоздавшего на зов хромого крысёнка. Правая передняя механическая лапка у него удалась короче левой, живой. И один глаз был стеклянный.

Оказалось, что не так уж и сложно приручить маленькую крысу, если у тебя есть ветчина. Моя квартирная хозяйка ахала и охала над бедолагой, разбив вдребезги все представления о том, что почтенные дамы должны бояться грызунов. Она ласково звала его «Никчёмыш». Я сократил имя до «Чем». И через неделю, когда Чем согласился ехать у меня на плече, мы отправились дальше.

Мир менялся. Полоски шкуры у меня на флейте и кости, болтики, винтики и мех, висящие на ней, менялись тоже. Там, где раньше стояли непроходимые леса, разматывались клубки рельс. Там, где в зелёной холодной воде дрейфовали айсберги, пролегли маршруты китобоев. Даже вышина, где парили лишь звероящеры, стала близка и доступна с появлением дирижаблей и летучих кораблей. И звери — диковинные стеклянные дельфины, медные ястребы, лисы, чья шерсть серебрилась стальными иглами... Люди не изобрели их, как изобретали свои корабли и паровозы — но мир словно бы прогнул их под себя. И я уже звал их не для того, чтобы убить — но для того, чтобы зверинцы могли показать диковину любопытствующим, для того, чтобы лучшие мастера и шептуны попытались их приручить, для того, чтобы богачи обеспечили им в неволе лучшие корма и самые мягкие ковры.

Через два года я встретил ещё одного крысолова. Точнее, ещё одну. Женщину заметно старше меня, её звали Мириам. Мы плыли на пароходе вниз по Сонной реке, и на толстой кожаной перчатке у Мириам сидел ворон, сквозь оперение которого проглядывала воронёная сталь. Чем, попискивая, забился ко мне за пазуху и следил за птицей оттуда, ворон насмешливо топырил пышный воротник и глухо клекотал.

— Как думаешь, мы тоже изменимся — так? — спросил я. Этот вопрос давно меня мучил, но не задавать же его загонщикам или тем, кто заказывает музыку.

— Мы? Нет. — Мириам покачала головой. Её волосы были коротко подстрижены, по последней моде. — По крайней мере, не сами. Но если кто-то потеряет глаз или руку — разве неправильно будет заменить утерянное хрусталём или металлом?

Я пожал плечами.

— Не грусти по тому, что ушло. Мы обрели гораздо больше. Смотри! — Ворон на перчатке Мириам, повинуясь её знаку, расправил железное крыло. Каждое перо было — как узорное лезвие.

— А мы, крысоловы?

— Мы найдём себе место, — собеседница ухмыльнулась. — Как нашла твоя крыса.

Чем, заметив, что на него смотрят, в панике юркнул обратно мне за воротник.

Сонная река, длинная, широкая, впадала в Море Мечтаний. Я собирался отправиться по берегу на север — посмотреть на китов, а Мириам — на юг, к Фараоньим Болотам, где пасутся стада водяных лошадей. На прощанье Мириам взъерошила мне волосы, а я погладил её по щеке — по узкому шраму, оставшемуся после попытки сыграть песню огня, позвав флейтой феникса. Крысоловы не должны, не могут призывать стихию, это — один из первейших запретов, о которых говорил мне дед, но всегда находятся те, кто нарушает правила. Я — не из таких. А Мириам — да.

— Удачи тебе, — она грустно улыбнулась, отвернулась и зашагала прочь. Ворон вился над её головой. Мы пробыли вместе три недели, так много — и так мало! Крысоловы встречаются редко, сходятся — ещё реже. Нас действительно становится всё меньше. А останемся ли мы лет, скажем, через сто?

Цепляясь острыми коготками, на плечо ко мне забрался Чем. Пискнул вопросительно.

— Да, приятель, — пробормотал я. — Пойдём.

Мы с Чемом заночевали в небольшой гостинице на берегу, возле Часового Маяка, она так и называлась — «Под Светом». Маяк, огромный механизм из новых, равномерно тикал, в самом деле напоминая гигантские часы, и освещал берег и море круглым глазом-прожектором. Закат был алый, предвещающий бурю. И, действительно, гроза уже через пару часов разыгралась не на шутку. Я задремал было, но проснулся от жуткого треска — словно небо раздирали на части. Лампа погасла, в комнате было темно, пришлось зажечь свечу. Зрачки притихшего Чема мерцали, как огоньки — один жёлтый, второй, стеклянный, тёмно-алый.

В гостинице, кажется, никто не спал — внизу топали, хлопали дверями, приглушённо переговаривались. Я оделся, прихватил сумку, взял свечу и спустился вниз. Погода, судя по всему, разбудила всех — люди кутались в одеяла, пили горячее из чашек и ёжились, глядя на бурю за окнами.

— Жуткая гроза, верно? — с сочувствием сказала мне хозяйка. — Зимой такое часто, мы привыкли, а вот чтобы летом — давно не бывало. И уснуть, верно, нелегко. Хотите чаю с малиной? Да вы не беспокойтесь, наш домик и не такое переживал.

Я успел выцедить почти всю чашку терпкого сладкого настоя, когда Чем, мирно дремавший на краю стола, взвился как ужаленный и юркнул в мою сумку. А через секунду сдавленно ахнула и хозяйка — да и я сам сообразил, что именно неладно. Исчез колеблющийся голубоватый свет, озарявший с самого заката зал гостиницы через западное окно и ставший поэтому уже привычным. Погас маяк.

Хозяйка, накинув на плечи плащ, бросилась мимо меня к двери и исчезла в ревущем дожде. Я помчался за ней, сдёрнув с крючка ещё один дождевик — их тут висело несколько, видимо, для таких же, как я, гостей. И лишь застыв на крыльце и мгновенно промокнув, я понял, что не знаю, куда, собственно, бежать и что делать. И чем могу помочь.

— Наверное, со смотрителем что-то неладно! — прокричал кто-то мне в ухо. Я машинально кивнул — хотя кто увидит кивок в кромешной темноте? Словно бы услышав меня, горизонт озарила небывалая молния — на полнеба, гигантским распяленным крылом звероящера. И там, на гребнях волн... Великий Гамельн!

Не услышав, скорее, почувствовав, как икнул от ужаса рядом тот, кто говорил о смотрителе, я понял — не почудилось. Там, в бушующем море, был корабль.

И маяк не горел. И не тикал. Маяк молчал. Огромные часы остановились.

Чем больно укусил меня за ухо, едва не продырявив его — нет лучше средства для прихода в себя, чем стальные зубы крысы, рождённой на заводе! Думай, не для того мать тебя рожала, дед учил, а отец натаскивал, чтобы ты стоял тут пень пнём, думай!

Кажется, я бежал к маяку. Кажется, стучал в его дверь и пинал её вместе с хозяйкой гостиницы и ещё кем-то — но дверь не поддавалась, твёрдое дерево, обшитое железом, выдержало бы и не такое. И всё это время я не переставал лихорадочно размышлять. Что я могу? Как я могу?

Крысолов может звать, всё так. Но не в моих силах позвать целый пароход и увести его от острых береговых скал. Корабль — это не пара сотен крыс, это не звероящер и не речной тигр. Корабль — это десятки тонн металла, дерева, угля, это команда и пассажиры, это... да что ерунду городить! Это слишком много. Я надорвусь раньше, чем сделаю хоть что-то. Это попросту не в силах крысолова. Я не могу позвать и маяк — маяк не может двигаться, маяк прочно стоит на земле... К тому же я даже приблизительно не представляю, какие, крыса их погрызи, сложнейшие механизмы управляют работой этого прожектора наверху и почему они вдруг сломались.

Успокоить море? Утихомирить бурю?

Запрет — нам нельзя даже пытаться играть для стихий. Мириам получила свой шрам на пол-лица, пытаясь всего лишь позвать птенца феникса, а феникс — только крохотная частичка стихии огня. А Мириам старше меня почти вдвое, и в столько же раз опытней.

Позвать... позвать смотрителя?

Возможно, он лежит сейчас с сердечным приступом. Возможно, он упал со ступеней и сломал ногу или позвоночник. Возможно, он мёртв.

Но даже если нет, то... я не смогу. Не смогу. Флейта зовёт всех. Чем это окончится? Чем это окончится — для нас? Для крысоловов? На это даже нет прямого запрета, потому что никто не осмеливался, никогда...

Тут Чем снова цапнул меня за мочку уха, а небо расколола очередная молния — и я увидел, что корабль приближается. Ослепли они там, что ли, или не могли рассмотреть ничего в этих мертвенных вспышках? Времени почти не оставалось.

Думай, распроклятая твоя голова, думай!

Крысолов зовёт... флейта зовёт... у каждого крысолова... у каждой крысы... своя... флейта... крыса... песня...

Я расхохотался, запрокинув лицо навстречу дождю. Хорошо, что буря и никто не слышит — решат ещё, что сумасшедший, забеспокоятся, утащат в тепло; а сейчас это совсем не с руки. Крысолову для работы нужно уединение, ведь так?

Нож на поясе. Полоснуть руку. Окропить флейту. Не крысиная шкурка, не звериный мех, не птичьи перья и не металлические болты. Тёплая человечья кровь.

А сейчас будет ещё сложнее. Мы умеем звать. Притягивать. Брать. Значит, оно должно работать и в обратную сторону. Хоть как-то, хоть чем-то, хоть когда-то!

Я поднёс флейту к губам, даже приблизительно не представляя, что буду играть.

И, впервые за много лет, почувствовал не биение чужих сердец — крысиных ли, волчьих ли, огромного ли сердца звероящера или маленького сердца ядовитой пустынной ласки (даже у кровь-клеща есть сердце, хотите верьте, хотите нет!). Я услышал, как бьётся моё собственное сердце. Быстро-быстро.

И, в ритме этого биения, пришла музыка.

А я просто поймал её. И, как ловят и аккуратно передают мяч играющему ребёнку, отправил её вперёд — к маяку. К огромному остановившемуся механизму, лишь отчасти — я теперь понимал это — похожему на часовой. К шестерёнкам, к колёсам, к смазанным зубчикам, к тому, что должно было двигаться, тик-так, тик-так, как бьётся человеческое сердце, как горит огонь на утёсе, предупреждая корабли в грозовую ночь...

Флейта пела. Сердце билось в ритме тикающих часов. А я чувствовал, как тяжело вздрагивает земля — или это был я сам? Или маяк? И с последним толчком, который, кажется, был особенно сильным (или ноги уже отказывались меня держать?) музыка стала ещё громче, вплетаясь в шум дождя. А на вершине маяка вспыхнул прожектор — ярче солнца, ярче феникса, которого я никогда не видел.

А потом наступила темнота.

***

— И корабль успел повернуть обратно? — младший из слушателей хмурит брови, словно собираясь заплакать.

— Конечно же, успел, — рассказчик треплет его по кудрям. Братишка уворачивается, надув губы ещё сильнее: когда тебе всего пять с половиной, все так и норовят то волосы взъерошить, то в щёку чмокнуть, ужас что такое! — Смотри.

Три головы — курчавая светлая, тёмно-русая и рыжая с косичками — склоняются над картой. Камин бросает тёплые отблески на глянцевую бумагу.

— Это новая карта, — поясняет старший. — Тут уже другое название. Был Часовой Маяк, а стал Маяк Крысолова. Видишь, Лили?

Средняя, Лили, задумчиво закусывает одну из кос.

— Ага... Сразу так и переименовали? Здорово. Слушай, а почему ты так рассказывал, Дари? Как от себя. Красиво вышло, но непривычно. Не «жили-были», и даже не как в повестях про смелого лётчика и его красавицу-штурмана... Ты к школьному спектаклю тренируешься?

— Мне тётка Мириам так рассказывала, — поясняет Дари. Ухмыляется смущённо. — Я поначалу тоже не понял ничего, сидел, глазами хлопал, кто, где, чего, что произошло... А потом понял, что так и на самом деле лучше. Живее выходит. Если вырасту и буду книжки писать — попробую так. Словно бы сам там был и всё видел, и всё пережил вместе с ним...

У огня дремлет лохматый пёс пастушьей породы. В его пушистой серо-белой шерсти уютно устроилась старая ручная крыса, из «заводских» — одна лапа механическая, полморды стальные. Шерсть крысы уже седая, кое-где вылезла. Живой глаз затянут бельмом, но стеклянный поблёскивает всё так же хитро и ярко, как и в молодости.

— А ты чего молчишь? — старший брат снова тянется к волосам младшего, но тот привычно отпрыгивает.

— Дари, а может... может, он выжил? Ну, мало ли...

— Ну... — Дари незаметно переглядывается с Лили, та корчит рожицу и пожимает плечами. — Ну, я не знаю. Тело не нашли. Мало ли. Ладно, давайте ужинать, что ли? Я слугам позвоню. Нэнна, Чем, хватит дрыхнуть!

Собака зевает, показывая огромные клыки, и лениво поднимается. Лили подбегает к псине, пересаживает крысу с собачьей спины на голову и с радостным хохотом устраивается на спине сама, молотя Нэнну по бокам пятками, словно заправский наездник.

— Дари, Дари!

— Чего?

Младший стоит у окна и изучает городской пейзаж с таким усердным вниманием, словно бы там, среди фонарей, брусчатки и дождя, вдруг на минуту показалось бушующее море, маленькая гостиница, скалы и погасший огромный маяк.

— А ты не сказал... Как его звали? Зовут?

— Как звали? Зовут?.. — Дари проводит рукой над кудрями брата, но в последний момент, опомнившись, кладёт ладонь ему на плечо — и брат не отстраняется. — Да так же, как тебя.

---

Команда Стимпанка, увы, досрочно сошла с ФБ-дистанции. Впрочем, это означает, что можно выкладывать свое, не дожидаясь официального деанона. Чем и пользуюсь.

засыпаю под рокот машин, под жужжанье винтов,
вижу сон, будто я — беспокойный воздушный кочевник:
десять лет я охочусь за белым летучим китом,
прорезая стрелой корабля облака и теченья.

вот почтовые чайки беспечный ведут разговор
о погоде: не будет ли вихря, дождя или града...
через борт перегнувшись, я вижу лоскутный ковёр,
перешитый, как нитками, рельсами и виноградом.

под собою не чуя устойчивой тёплой земли,
мы с китом нарезаем окружность по кружеву кручи:
туча сыплет дождём по реке, что впадает в залив,
что становится морем, потом испаряется в тучи.

потому что для каждого в жизни предписана цель:
чайке — письма, полёт — дирижаблю, а крепости — знамя.
белый лаковый хвост в кучевом исчезает венце,
я командую «полный вперёд», не умея, — не зная,

за китом ли, слоном ли; за чёрным, за белым — забег,
по лоскутной доске, королевскою пешкой до края:
и когда-нибудь я загоню его в угол небес,
и тогда... и, конечно же, в этот момент — просыпаюсь.

в полудрёме схватив лишь обрывок с махровым концом:
кофе, раннее утро, я режу киту бутерброды,
и ему на плавник я креплю золотое кольцо —
«Королевское Общество Строгой Охраны Природы».

---

honey's sweet, but not as sweet as you, или обзор mystic messenger

It's invisible, but so touchable
I can feel it on my body - so emotional
I'm on a ride, on a ride, I'm a passenger
I'm a victim of a hot love messenger.
(Aqua - Roses Are Red)

На прологе к игре Mystic Messenger, горячей новинке от компании Cheritz, известной нам по визуальным новеллам Dandelion и Nameless, надо ставить штамп "Сработано профессиональными каскадерами. Не повторять в домашних условиях". Сами посудите: главная героиня скачивает какую-то странную то-ли-игру-то-ли-приложение для общения с непонятного сайта, запускает ее на своем смартфоне (нет, это еще цветочки), и ей тут же пишет неизвестный товарищ без аватарки и с интригующим никнеймом Unknown. Привет, милая леди, говорит товарищ, как я рад, что я до вас достучался, понимаете ли, я тут нашел чей-то потерянный смартфон, а там только иконка этого приложения, да еще адрес в блокноте сохранен. Не получается вернуть ценный девайс владельцу, потому как сам я за границей, законнектиться получилось только с вами. Не могли бы вы, милая леди, сходить по указанному адресу и хотя бы записочку предполагаемому хозяину оставить? Да-да, вот эта улица, вот этот дом, вот эта барышня, что я влюбле... ах, сорри, не та песня, что, кодовый замок на двери, не страшно, тут совершенно случайно и код указан, входите-входите.



Пиши эту историю Стивен Кинг - была бы, натурально, завязка для чего-то очень душераздирающего. Не пытайтесь повторить в домашних условиях, дамы и господа, сразу звоните в полицию, не поддавайтесь на уловки незнакомцев, особенно если у них нет аватарки и ник Unknown. Но поскольку у нас визуальная новелла от Cheritz, то ничего нашей няше не грозило. (Даже дверь за спиной не захлопнулась зловеще - пфф! Да и квартирка совершенно пустой оказалась.) Кроме того, что Unknown немедленно из чата исчез, а приложение на ее телефоне законнектилось с совершенно другим чатрумом, где общалось пятеро людей, немало удивленных внезапным вторжением... Итак, камера, мотор, декорации готовы, поехали!

Как завести бойфренда в чате за 11 дней, краткое руководство.

Традиционно, опенинг.



Cheritz, корейские разработчики, довольно неплохо выступившие с двумя своими предыдущими отоме-новеллами, на этот раз решили освоить новую "нишу". Дескать, компьютеры мы уже потыкали палочками всюду и везде, попробуем-ка другую платформу - Андроид и iOS. А чтобы было интереснее, сделаем не обычную визуалку, а оригинальную: чатрум-смс-емейл-стайл. 21 век на дворе, сколько можно разговаривать в реальности, люди, переключайтесь уже на современные способы общения!



Действительно, Mystic Messenger выглядит довольно любопытно. 99% времени с героями вы будете общаться именно так: через "основной" чатрум - в приложении, плюс через систему быстрых сообщений и через "телефонные звонки" (очень хорошо озвученные, надо сказать). Your virtual boyfriend now lives in your smartphone, yay! Ближе к финалу появятся, правда, и коротенькие вставки традиционного "визуально-новелльного" типа, но по сравнению с чатами - их мало. Сами чаты открываются соответственно реальному времени (игра идет 10 дней + одиннадцатый бонусный-финальный), но за донат-кристаллы можно пройти все горрраздо быстрее. За те же донат-кристаллы можно активировать пропущенные чаты. А вы как думали - разработчикам тоже надо есть! Сама-то игра бесплатно качается из гуглмаркета и аппстора... Впрочем, Cheritz довольно вежливы, и тем же пользователям iOS, которые долго ждали выпуска игры на свой девайс, кристаллов выдали в первые дни - завались. За то время, пока сервера висят и Mystic Messenger недоступна (увы, она очень зависима от интернета, оффлайн не поиграть) тоже выдаются компенсационные печеньки.

Вернемся к самой игре. Точнее, к героям. Их - главных - пятеро, и, вы не поверите, среди них даже есть одна девушка! Собственно, пятеро участников чата - члены загадочной организации RFA, в которую вас, после небольшого броска d20 на дипломатию, просят вступить. RFA занималась проведением благотворительных вечеров, которые были очень популярны в узких кругах богатых меценатов; но после того, как основная "зачинщица" этих мероприятий и основательница RFA, женщина по имени Рика, покончила жизнь самоубийством, вечера больше не проводились. А бывший жених Рики и лидер RFA (в мессенджере его никнейм V) замкнулся и почти перестал посещать чатрум. Сможет ли героиня взять на себя роль организатора и успешно провести благотворительный вечер?.. Конечно, вечером дело не ограничится. И, конечно, таинственный Unknown, приведя нас в эту квартиру, вряд ли заботился о корме для бездомных австралийских панд. Но давайте обо всем по порядку. Итак - каст.



Зен. Актер, певец, модель. Красавчик и знает это, в бурной юности гонял с бандой лихих подростков на мотоциклах, потом остепенился. Флиртует со всем, что шевелится и похоже на девушку. Ну, почти. Любит щелкать селфи и пить пиво, не любит кошек и безэмоциональных людей.

Поначалу я думала, что это будет классический тип "нарцисс и пикап-мастер". Нарцисс - немножко да (но его можно понять: с такой внешностью вы бы, наверное, тоже снимали свое отражение в любом тостере), пикап - совсем нет. А где-то к середине игры (а под конец так особенно) Зен получил от меня почетный титул "only sane man in this asylum". Реально. То есть это нормальный чувак, который реагирует в этом безумии абсолютно так, как реагировал бы нормальный чувак; поверьте, в условиях фантастической корейской, чтоб ее, драмы это дорогого стоит.



Джумин Хан. Наследник супергипермиллионной корпорации, абсолютно непрошибаемый тип - легче вывести из себя банковский сейф, чем Джумина. Любит свою кошку. Больше, кажется, никого. Зато уж кошку - на все 100%. Похвалите кошку, и вы растопите его сердце.

Очень ответственный парень, на самом деле, хорошо, что всегда есть кто-то, на кого можно положиться. Если вы застряли на необитаемом острове между Гибралтаром и Лабрадором, за вами охотятся спецслужбы четырех стран, а из еды только два кокоса и дохлая чайка - не волнуйтесь, Джумин вас найдет и спасет. А еще перепалки между Зеном и Джумином - это неиссякаемый источник лулзов и радости в Mystic Messenger. Зен ненавидит кошек (у него на них аллергия, у бедняги) - Джумин их обожает; Зен довольно прямой и честный - Джумин со своим странным чувством юмора его исподтишка подкалывает, и так постоянно. Если их двое в чате - ждите очередной свары и запасайтесь попкорном. А уж если там присутствует еще и третий, а именно...



707. Хакер, ответственный за информационную безопасность в RFA. Тот еще интернет-тролль и meme lord, абсолютно невозможно различить, когда он говорит серьезно, а когда шутит. На самом деле шутит он всегда. Практически всегда.

Если подыгрывать 707, то можно успешно затроллить всех остальных четверых в чате, и это прекрасно. Отличный юморной парень, умеющий в интернет-сленг и в стеб, уважаю и ценю. Предупреждение: если 707 внезапно серьезен, то дело действительно пахнет керосином и стоит прислушаться ("I'm a Paladin. I'm immune to fear. If you see me running, you better keep up" (с)).



Джехи Канг. Не уверена, что ее имя транслитерируется именно так, но, кажется, примерно?.. Ангел во плоти, спустившийся на нашу грешную землю, а заодно и единственная девушка мейн каста (кроме ГГ, которая одновременно мы, и поэтому не считается; и Рики, которая покончила с собой и тоже не считается). Ассистентка Джумина, который, изверг, заставляет ее работать едва ли не круглосуточно (платит, правда, хорошо, но это же не повод!). Серьезная, уравновешенная, в упор не понимающая приколы "этих раздолбаев" вроде 707, фанатка Зена, что добавляет ей +100 к каваю.

Обнять и няшить, реально. Джехи очень милая, добрая и вежливая, я бы на ее месте уже придушила бы Джумина - он отличный парень, но иметь ТАКОЕ в начальствах, благодарю покорно! Или как минимум требовала бы надбавку в миллион долларов за вредность работы. Вся организация RFA в бумажном-техническом плане держится именно на этих хрупких плечах.



Йосунг. Самый юный участник "кружка", еще студент. Задрот ММО-игры под названием LOLOL (нет, правда). Несерьезен примерно так же, как и 707 (они дружбаны), но, в отличие от Седьмого, наивнее олененка на лужайке, что делает его идеальной мишенью для троллинга. Миляга, симпатяга, геймер - дайте два!

Самое сложное с Йосунгом - случайно не набрать с ним слишком много "сердечек", если вы хотите чей-то другой роут. Реально. Этот парень дружелюбен аки золотистый ретривер (даже внешне похож), сойтись с ним во взглядах-мнениях - проще простого, а обижать жестоко и не хочется, поэтому оказаться к пятому дню в роуте Йосунга - раз плюнуть.

Вот такие герои. Плюс в чате периодически будет появляться V, весь такой загадочный и в темных очках, но роута с ним нету. Ну и не особо-то хотелось!

А теперь - раз-два-три-четыре-пять, вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана - загадка для тех, кто уже играл в отоме от Cheritz! В мейн касте спрятался token yandere персонаж. Угадаете, кто, с одной попытки и без подсказок? Я вот без спойлеров ни за что не угадала бы. (Нет, на скриншоте ниже не он, и вообще не мейн.)




Будь Mystic Messenger "стандартной" игрой, не расписанной "по дням", я бы, пожалуй, с удовольствием прошла все роуты. Герои здесь интересные и неординарные, юмор забавный и современный, интернет-мемы летают туда-сюда, как теннисный мячик через сетку, даже четвертая стена периодически ломается. Но, увы, игра четко завязана на время - или на донат-валюту (некоторое количество я задонатила, в основном для открытия двух After Ending, и не жалею - создатели игры свои деньги заработали). Поэтому я ограничилась роутом своего любимого персонажа - то есть 707. (Если вы хотите пройти несколько роутов, то рекомендую первым 707-го не брать, а взять, наоборот, последним; его история раскрывает, буквально, все секреты и загадки сюжета. Хорошо, что для допуска в этот роут не надо проходить все предыдущие, как в Nameless! Хотя... роуты Джумина и 707 доступны лишь в Deep Story Mode (в отличие от Casual Story), а эта опция открывается, конечно же, за донат. Впрочем, она недорогая, а сколько-то кристаллов можно даже по ходу игры заработать.)



Хорош ли сюжет в Mystic Messenger? Пожалуй, неплох. По сравнению с предыдущими играми Cheritz, где упор делался на фэнтези (превращение зверушек в людей и кукол в них же), тут у нас скорее драма-драма, экшен, шпионы, безумие, суперагенты, погони, пистолеты, секреты, кто я и где мои вещи. В целом все очень бодро. В роуте 707 (который плюс-минус true end) - так и вообще, под конец все становится очень трогательно и красиво. Правда, за вычетом пары-тройки моментов, когда хочется вскричать "да вы все долбанулись головой, господа!". Восток - дело тонкое, увы, вероятно, я слишком мало смотрю корейских драм (то есть вообще их не смотрю), чтобы оценить некоторые тонкие сюжетные ходы. Отключите критическое восприятие и просто наслаждайтесь, в общем.



Cheritz учли предыдущие ошибки и убрали нафиг нежно ненавидимую всеми геймерами мини-игру "набери 100 в трех параметрах к концу месяца". Ура! Зато добавили систему емейлов: вы еще не забыли, что нам надо организовать патихард в благотворительных целях? Вооот. На емейлы надо отвечать, и отвечать правильно; ответите неверно - гость обидится и не придет. Искать какую-то логику в предлагаемых ответах бессмысленно, поэтому вот вам сразу гайд, не парьтесь и получайте свой А+ на вечеринке в финале.



Впечатления в целом? Повторюсь, мне очень понравился юмор. Очень понравились персонажи. Музыка здесь прекрасная (треков не так много, но те, что есть - d'aww!), завязка-сюжет... может, и не самые идеальные, но, елки-палки, идея "мои кролики и коты внезапно стали людьми" тоже, знаете ли, не блистала оригинальностью, а сколько было радости! В общем, если у вас есть смартфон, немного свободного времени (этак с полчаса-часик каждый день) и возможность чуть-чуть задонатить - рекомендую. Доброта, милота, теплая ламповая корейская озвучка и прекрасная графика - в каждый дом!

---

it's time to mix drinks and change lives, или обзор va-11 hall-a

"Jill: He kills people for a living.
Jamie: Jill, please. You make me sound like a savage. It would be like me saying that you get people drunk for a living. It's not wrong, but there are better ways of saying stuff like that."

Время действия: 2070 год плюс сколько-то там еще лет. Место действия: Glitch City, город киберпанкового будущего, где по улицам, помимо простых людей, ходят андроиды-Лилим, почти неотличимые от хомосапиенсов, разумные собаки, мутанты Cat Boomers и местные "полицейские защитники", Белые Рыцари, в полных боевых доспехах (а иногда попадаются даже мозги в самодвижущихся колбах). Наномашины в крови, мегакорпорации, правящие миром, загрязненный воздух, киберпротезы, субпродукты и химикаты. Обычное дело.

И тут, казалось бы, выйти на сцену кому-то этакому - скажем, взбунтовавшемуся Рыцарю, или супер-секретному агенту под прикрытием, или сбежавшему андроиду, и устроить красивый экшен или РПГ с множеством эффектных сцен и роликов... Но нет. Наша история развернется в том месте, мимо которого герой подобной игры пробежал бы не глядя (мол, так, бэкграунд - чего смотреть!) - в маленьком баре, расположенном в не самой престижной части города. Бар называется VA-11 HALL-A, или попросту Valhalla, Вальгалла. Так же называется и игра.

"8 out of 10 smug assholes would recommend it, but they're too busy being smug assholes" (c)

Наша главная героиня, Джилл, работает в нем барменом. И, разумеется, у Джилл нет времени на всякие глупые эскапады, которыми заняты секретные агенты или сбегающие андроиды - ей надо смешивать напитки, беседовать с посетителями, приходить на работу вовремя, выплачивать долги за квартиру и электричество, кормить своего кота... Small people may have small lives, but they matter nevertheless. А по мере того, как разворачивается сюжет "Вальгаллы", начинаешь понимать, что история, рассказанная с точки зрения "за стойкой бара", может быть не менее интересна, чем рассказанная с точки зрения "я бегу с пистолетом и весь такой главный герой". Честное слово. Главное - подача, а тут она действительно потрясающая.



VA-11 HALL-A - что она собой представляет как жанр? Визуальную новеллу? В какой-то степени; но диалоговых выборов тут нет. Весь геймплей сводится к "симулятору бармена" (собственно, "подзаголовок" игры - Cyberpunk Bartender Action - это полностью отражает). Мы выслушиваем заказ; иногда четкий и ясный, иногда что-то вроде "что-нибудь сладкое и безалкогольное", иногда "мне как обычно", иногда вообще маловменяемый - и принимаемся за работу. Сама работа предельно элементарная - рецепты коктейлей всегда перед глазами, клик мышкой туда, клик сюда, все ингредиенты в шейкер, готово, ваш заказ, пожалуйста. Вроде бы с первого взгляда все просто, и ничем не отличается от "кинетической новеллы", когда мы просто прощелкиваем текст страницу за страницей, словно листаем книгу, приходя в итоге к одному-единственному финалу...

...Только, знаете, в VA-11 HALL-A далеко не одна концовка.

И далеко не одна тайна, которую вы можете раскрыть в процессе игры. Можете и не раскрыть.



Знаете ли вы, что вовремя поданный правильный напиток может изменить чью-то жизнь? А ведь это правда. И, если вдуматься, тот бородатый анекдот про смысл жизни и переданную солонку становится вовсе даже и не анекдотом. В маленьком баре в не самой престижной части города сплетаются десятки самых разных судеб: люди, Лилим, собаки, мужчины и женщины; у всех свои проблемы, радости и горести, секреты и скелеты в шкафах (впрочем, учитывая киберпанковый сеттинг... наверное, стоит сказать - в сейфах). Ни про кого нельзя сказать, что он прост и однозначен. И, конечно, менее всего - про Джилл.

Джилл - одна из тех главных героинь, в которых влюбляешься с первого взгляда, с которой очень легко ощутить единение. Упрямая одиночка, обитающая в маленькой квартирке на пару с котом по имени Фор (когда никого из гостей дома нет, она с этим котом разговаривает... что? а вы с котами не разговариваете? как вы вообще живете-то?), с первого взгляда она - этакий невозмутимый и повидавший многое бармен, сохраняющий покерфейс почти в любой ситуации. Но стоит познакомиться с ней поближе - и понимаешь, какой она может быть милой и ехидной, и за что ее так любят ее друзья: "супербосс", хозяйка бара Дана Зэйн, красотка-блондинка-хакерша Альма, милашка-по-вызову Дороти, коллега-бармен Джиллиан (да, когда их зовут хором, этим ребятам сложно (не) откликаться). И, конечно же, у Джилл тоже есть свои секреты - о которых будет поведано в свой черед.



Там, где нет супер-экшена и почти не меняется место действия (бар - заднее крыльцо бара - квартира Джилл), VA-11 HALL-A берет персонажами. Перед нами, стоящими за стойкой, проплывает множество лиц - и небольшое количество алкоголя плюс уют "Вальгаллы", конечно же, вызывает их на разговор. Одна из обязанностей бармена - слушать и поддерживать беседу, а каждая из бесед тянет за собой следующую... И понемногу перед нами складывается, как из кусочков - нет, не мозаики, а скорее из осколков стеклянных бутылок в поблескивающих бензином лужах, из жестяных обломков банок кока-колы на асфальте - картина Glitch City, нашего города, как он есть, без прикрас, не идеального, не лучшего, но и не худшего города на земле, "нам здесь жить", как сказали другие умные люди по другому (но схожему) поводу, и они были правы.

Нам, им... Всем. Все герои здесь настолько реальны, что через пару часов понимаешь: они больше не воспринимаются как "герои". Они воспринимаются как "люди". Как "завсегдатаи заведения". В них веришь окончательно и бесповоротно. Каждый посетитель, от бесцеремонного главного редактора здешней интернет-газеты до мальчишки-посыльного, от эксцентричного музейного смотрителя до прыгучей болтушки с камерой Стрим-тян... Вас больше не разделяет экран компьютера. Вас разделяет лишь барная стойка. А это все равно что ничего. Она ведь даже позволяет поменяться местами с клиентом в крайнем случае, верно? Если клиент... то есть подруга... очень настаивает.



Стоит заметить, что VA-11 HALL-A - игра 100% 18+ рейтинга. Это честный и правильный киберпанк без прикрас, без изящно прикрытой вуалькой и замаскированной пикселями непристойности. То есть нет, графически здесь ничего такого не будет, не подумайте; но текстово - да. Посетители в баре не будут смущаться, обсуждая свою жизнь, в том числе сексуальную, во всех позах и видах; в числе ваших друзей будет очень милая Лилим-проститутка, которая не собирается стесняться своей профессии. Кстати, персонажей ЛГБТ-направленности в игре откровенно больше, чем гетеро, mind you. Конечно, еще будут разговоры про убийства и самоубийства, про взятки и подлоги, про перенос разума в компьютер, про этичность и самосознание ИИ... Будет все.



А еще внутри игры прячется настоящее сокровище. Не шучу. Это саундтрек. Он есть на рутрекере (у кого рутрекер прикрыт - качайте браузер TOR, если вы еще не), он есть на ютубе, он есть много где; в общем, в этой игре действительно потрясающая музыка. Несколько десятков замечательных треков без слов (как говорит Джилл, слова отвлекают ее от работы), под которые действительно замечательно можно трудиться, ехать в маршрутке, топать куда-нибудь по делам, да что угодно. Великолепная музыка, я серьезно. Послушайте, просто послушайте, хотя бы пару мелодий, начните с "Welcome to VA-11 HALL-A", дальше можно рандомно, не понравится - ну и пусть, но оно стоит того, чтобы хотя бы попробовать.



Создав VA-11 HALL-A, ребята из Венесуэлы сотворили крохотное чудо. История, сплетающаяся из множества других историй. История, где не будет спасения мира, пряток по заброшенным складам от отрядов механических убийц и флэшек с мега-ценной информацией - но будут полумрак, барная стойка, тихая мелодия из музыкального автомата и шаги очередного посетителя. "Добро пожаловать в Вальгаллу!". В конце концов, не всем удается спасти мир - но, возможно, зачастую мир и не нуждается в спасении. Возможно, зачастую миру важнее, чтобы в маленьком баре в не самой престижной части города кто-то подал кому-то коктейль со льдом и сказал пару теплых и нужных слов. А под стойкой в это время будет сидеть шиба-ину в солнечных очках и в гавайской рубашке.

---

catch'em dreams

05.08.2016 в 10:20

Пишет  Драконье Логово:

Лотерея
Мастер  Тэйо приглашает поучаствовать в лотерее. Разыгрываются шаманские ловцы снов — «дикие» и кытгъем. Натуральное дерево, натуральные камни, натуральные перья, много любви и тепла.

Правила лотереи:
1. Быть подписчиком сообщества.
2. Сделать у себя перепост записи со ссылкой в комментарии.
3. Получить номер и дождаться розыгрыша.

Условие получения номера: помимо ссылки на перепост написать хотя бы несколько слов автору.
Примеры: «Мне нравятся работы мастера, поэтому я хочу участвовать», «Люблю ловцы снов, всегда хотел себе сибира\дичка».

Ловцы будут разыграны с помощью генератора случайных чисел 20 августа. Передача призов осуществляется лично по договоренности в Москве и посредством почты России (доставка за наш счет).

Ловцы поближе, с описаниями.

Огненный вихрь

Ловец-лесной шаман, совсем юный, еще только набирающий силу. Любит сидеть у костра, заметного из любой точки леса, чтобы заблудившийся путник смог найти его. Помогает работать с плохими снами и воспоминаниями, «предавать их огню». Согревает и очищает.
Размер 24х45 см.

Шаманка

Кытгъем — традиция северных народов, таких, как, например, ительмены. У них принято, что шаман племени — женщина. Шаманка обладает легким нравом, она веселая и любит украшения. Тем не менее это ловец для серьезной работы, способствующий переходу на позитивную схему мышления.
Диаметр 22 см.

Водоворот

Ловец про лесное озеро, омуты и подводные ключи. Смывает напряжение, растворяет кошмары, дарит легкий сон.
25х40 см.

Даже если вы не собираетесь участвовать в лотерее, мы будем признательны за репост в поддержку сообщества.
Удачи всем!

---

блюз бродячих собак, или обзор bungou stray dogs

Смотри, принцесса, крест в огне,
И контур волка на стене -
Марихуана регтайм...
Но будет ночь, и будет день,
На дне колодца та же тень -
Акутагава-сан.
(Иван-Кайф)

Юному Ацуси Накадзиме в жизни не везет. Сначала сиротский приют, в котором он живет, начинает терроризировать тигр-оборотень (никого не убил - пока - но огород растоптал, сарай разнес, страху нагнал...), потом его самого выгоняют из приюта под предлогом "денег не напасешься на вас, проглотов", потом Ацуси скитается по окрестностям, стараясь скрыться от преследующего его оборотня, потом... В общем, страдалец обнаруживает себя на берегу реки без гроша в кармане и умирающим с голоду. Хоть плачь, хоть топись. Впрочем, кажется, даже с "топись" его опередили: вон, из реки чьи-то ноги в дорогих брюках торчат...

Добряк Ацуси, даже будучи предельно несчастным и голодным, не может не вытащить из воды незнакомого бедолагу. А бедолага оказывается Осаму Дазаем, представителем известного Вооруженного Детективного Агентства, да не простого, а супер-агентства - куда принимают только ребят с паранормальными способностями. К примеру, способность самого Дазая - "Не человек" - нейтрализует любые чужие таланты. А способность его напарника Доппо Куникиды - "Одинокий поэт" - дает возможность материализовать любой предмет, если он не больше страницы его любимого блокнота - к примеру, пистолет, световую гранату или ключ. Талантливые детективы готовы не только накормить Ацуси лапшой, но и решить загадку тигра-оборотня... которая (загадка) оказывается заметно проще и сложнее, чем ожидал наш герой. Кажется, что теперь ему нет иной дороги, кроме как самому стать членом Вооруженного Детективного Агентства - и попутно оказаться в перекрестье прицела жадной и безжалостной Портовой Мафии, в которой тоже полно ребят с уникальными потусторонними талантами. Приключения - и история, рассказанная в аниме Bungou Stray Dogs - как водится, только начинаются!

Я не считал своих врагов, я не боялся их клыков, я не умел ходить с поджатым хвостом... (с)

Довольно интересный факт в Bungou Stray Dogs - это то, что за основу всех героев взяты реально существовавшие литераторы. Большинство из них, конечно же, японцы (за пару серий до финала, правда, появляются и более знакомые типы, вроде Фрэнсиса Фицджеральда со способностью "Великий Гэтсби Фицджеральд" ) , поэтому все отсылки понять нам, неподкованным в восточной литературе, увы, будет тяжело - я без подсказок уловила только Эдогаву Рампо (он, конечно же, великий детектив!) и Акутагаву Рюноскэ. С подсказками интереснее, потому что в википедию лазить никто не запретит. К примеру, Осама Дазай в реальности действительно утопился, а Ацуси Накадзима действительно написал книгу о чиновнике, который из-за своей гордыни превратился в тигра... И так с каждым героем, рекомендую - будет намного любопытнее.

Традиционно, опенинг. (В начале на полсекунды милая физиономия офигевающего Ацуси, добавляющая +50 к каваю.)



(Полуоффтоп: между сериями я развлекалась тем, что придумывала безумные даб-варианты для перевода на русский и английский - с адаптацией имен героев соответственно. Кем, например, мог бы стать главный герой в англо-варианте? Уильямом Блейком - "тигр, о тигр, светло горящий в глубине полночной чащи"? Или Киплингом, потому что Шерхан и потому что у меня упорно вылезают аналогии с Маугли, принятым в стаю? Тут можно часами рассуждать, на самом деле. Литературные дискуссии - наше все!)



Но даже если не погружаться в глубину аналогий, потому что дело это на любителя, герои тут великолепны. Тщательно отточенный баланс между юмором и серьезностью, между комедией и и драмой - и глубина характеров, вырастающая оттуда. Эгоистичный "вечный ребенок" - уникальный детектив Рампо, способный заблудиться в двух шагах от здания Агентства; вечно пытающийся пафосно самоубиться гениальный одиночка Дазай, взявший на себя заботу об Ацуси; идеалист и рыцарь Куникида; "безумный доктор" Ёсано Акико; неповторимый и прекрасный шеф и его очаровательная секретарша... Отличные ребята, все до единого. И Мафия не отстает: пафосный убийца Акутагава, его верная подчиненная Хигучи (одна из немногих персонажей, не обладающих никакими особыми способностями - но ее умение стрелять на поражение с обеих рук выше всяких похвал), Изуми Кёка, чей сверхталант напоминает умение вызывать Персону...

А еще Bungou Stray Dogs очень красива. Замечательная рисовка, eye candy, тщательно выверенные кадры, ракурсы, бои (разумеется, куда в городском фэнтези формата "товарищи с паранормальными способностями в современном мире" без эффектных боев?), пули щелкают о брусчатку и каменную кладку, алые клыки "Расёмона", способности Акутагавы, разрывают пространство, с неба падает зеленый цифровой снег - а это уже способность Танизаки Джуньичиро из Агентства, оптическая иллюзия; великолепно прописаны все возможные эмоции, пейзажи, движения. Всем бы так рисовать.



И музыка. Музыка потрясающая, уносящая вдаль и завораживающая. Опенинг, эндинг и все, что посередине.

(Полуоффтоп: очень интересный финт ушами в плане стилистики. Мир в Bungou Stray Dogs абсолютно современный, компьютеры, мобильные телефоны, все дела, но практически все главные герои одеваются в духе начала-середины прошлого века, плюс-минус пара десятков лет. Длинные плащи, костюмы, рубашки и бриджи у мужчин, юбки, брючные костюмы, платья, традиционная японская одежда для женщин. Практически никаких джинсов\ шорт\ толстовок \ кроссовок \вообще чего-то более-менее современного, за редкими исключениями вроде того же Танизаки.)



В общем, наконец-то аниме не про cute girls doing cute things (опционально in cute school), честное слово, я иногда и сама не против такое глянуть, но всему же есть предел. Сколько можно девочек, сил никаких нет! Дайте нам-девочкам и на клевых крутых парней в ассортименте посмотреть, и чтобы никаких дурацких споконов! Бальзам на душу, радость на сердце, литературный ликбез и городская фэнтези бонусом.













Единственно что - единый сюжет то появляется, то исчезает, предоставляя сериям знакомить нас с персонажами (я-то не против, они клевые, но кому-то может не понравиться), противостояние с Портовой Мафией исчерпывается довольно быстро, а новый протагонист, американская Гильдия (собственно, с Гэтсби, который Фитцджеральд) появляется уже под конец, явно задавая интригу под второй сезон, который обещается быть осенью. Ждем с нетерпением, собственно. Больше Бродячих Собак!

---

Фандомная Битва

Наши команды. Безумие, отвага, космические корабли, пауки в книгах и пять литров грибного вина с шестеренками.

---

теплые коты летят по небу облаками, или обзор hustle cat

Купи себе кота, уравновесь свою природу,
Коты такие умники, коту всегда ништяк...
(Башня Rowan)

Авери Грэй - эпическое юное раздолбаище, спящее до обеда, а ночами занимающееся просмотром на ютубе роликов типа "Няшный котик Пончик играет с пончиками, лайк если нравится!". Из личного барахла - ноутбук, белый персидский кот Моти и квартира (на самом деле тетушкина, тетушка разрешила пожить, пока сама в отъезде), из достижений - знание по именам и в лицо всех курьеров по доставке пиццы в окрестностях.



На самом деле Авери ищет работу, честное слово! Просто пока как-то не везет. Хотя, кажется, в этот раз подфартило - бесцельно шляясь по улицам, Авери набредает на маленькое уютное местечко Cat's Paw, из недавно вошедших в моду "кошачьх кафе" - где вы можете и выпить чашку капуччино, и перекусить чем-то сладким или сытным, и погладить теплого хвостатого зверя, любого из двух десятков здешних обитателей. А главное - на двери висит объявление "Требуются официанты". Да и ребята здесь трудятся явно неплохие, и владелец кафе, хоть и со странностями, и любит цитировать Эдгара По - кажется, интересный тип. Замечательно!

По крайней мере, первые пару дней. Потому что вскоре выясняется, что на маленьком кафе лежит проклятие: все его вежливые и милые служащие, покинув пределы Cat's Paw, превращаются... да, именно так - в кошек. И Авери в ближайшем времени ожидает та же самая судьба. Whaaaat? Что делать, как быть, как избежать светлого будущего в виде "половину жизни пробегать на четырех лапах"? Придется пошевелить мозгами и плотно заняться прикладной магией... Добро пожаловать в визуальную новеллу Hustle Cat!

Вы выйдете на пару - ты и верный твой кошак (с)

Вы, наверное, уже заметили, что я упорно избегаю называть Авери "он" или "она". Это, конечно же, с умыслом. Потому что Hustle Cat - не то чтобы "отоме" и не то чтобы обычная "гаремка". Она - make your choice, уникальная, другой такой визуальной новеллы сходу не припомню. Пол главного героя (главной героини) вы можете выбрать сами, вместе с портретом. Как и обращение - He \ She \ They. Обращение от пола, кстати, совершенно не зависит, как и love interests: три парня, две девушки, и вдобавок секретный роут, всех вы можете покорять в любом понравившемся обличьи (я, как старомодное существо, избирала всегда гетеро-вариант, но вы вольны брать какой хотите).



Разработчики, по их словам, хотели сделать из Авери максимально небинарного (nonbinary) героя, и им, надо сказать, удалось. Авери довольно сильно отличается от классически-женственных отоме-героинь (и классически-ОЯШных героев гаремников); как в женском, так и в мужском обличье это то существо, которому со спины (да и с лица зачастую тоже) совершенно непонятно, что кричать на улице - "эй, девчонка!" или "эй, парень!". У девочки волосы длиннее, сама она чуть постройнее, парень чуть помускулистее... собственно, все. Никаких выдающихся форм, одежда в любом случае унисекс - толстовка, футболка, кроссовки и штаны. Мне нравится. Раз - хороший шаг в сторону от штампов, два - история, уж точно основанная не на внешности героя, плюс я, как существо, предпочитающее такой же стиль, всячески поддерживаю и одобряю.

Традиционно, опенинг.



По жанру Hustle Cat - классическое "городское фэнтези": магия в реалиях современности. Плюс кофейный уют и чизкейковое тепло. Плюс, конечно, львиная доза уруру и мимими в виде котиков, ибо все ваши сослуживцы, включая загадочного босса, умеют в оных зверей превращаться, как по необходимости (отойдя пару метров от порога кафе) так и по собственной воле (внутри кафе). Соответственно, у всех есть как человеческое обличье, так и кошачье.

Пройдемся по героям.



Альтер-эго игрока, то есть Авери Грэй (говорящая фамилия, ага), плюс наш домашний пушистый монстр, любящий консервы.



Лэндри. Дружелюбный, вежливый, максимально тактичный товарищ, мастер-на-все-руки, который, хоть и выглядит максимально близко к образу "гора мускулов", тем не менее мухи не обидит. Но что-то такое иногда мелькает в его глазах... особенно если его друзьям грозит опасность... Кошачий облик - полосатый мэйн-кун.



Финли. Мега-обаятельная любительница видеоигр, ведущая популярный интернет-блог. Обожает поговорить, никогда не унывает, шипперит все, что не прибито гвоздями. Кошачий облик - трехцветная "черепашка".



Риз. Слегка повернутый на стильной одежде менеджер кафе, старающийся быть взрослым, суровым и непреклонным. Получается не очень. При этом легко поддается на самые простые дразнилки, поэтому подначивать его - одно удовольствие. Кошачий облик - японский бобтейл.



Мэйсон. Повариха, молчаливая и строгая, предпочитающаяся держаться замкнуто и обособленно. Одной рукой легко может поднять ящики с провизией на неделю. Кошачий облик - рыжая полосатая короткошерстная.



Хайес. Здешний бариста, робкий, тихий и стеснительный, вытащить его пообщаться с остальными - целая проблема. Но если вытащить таки удается - получается очень мило и здорово. Кошачий облик - сиамец.



И, наконец, Грэйвс. Загадочный владелец кафе, похожий то ли на осовременившегося Дракулу, то ли на ироничное привидение. Любит готические кольца и ожерелья, общается иносказательно, появляется и исчезает совершенно непредсказуемо и непонятно как. На вопросы о проклятии отвечать отказывается. Кошачий облик - черный кот с глазами разного цвета.

Довольно легко догадаться, что секретный роут - это, собственно, Грэйвс. Открывается после прохождения пяти предыдущих (и получения ачивки A Vampire Must Be Invited, хех). Всех прочих можно проходить в любом порядке.



Я, будучи фанатом обычно-и-исключительно-отоме, намеревалась два роута с женскими персонажами проскакать бодрым галопом; но, внезапно, они мне понравились. Особенно Финли: живой, яркий и современный персонаж, не дающий скучать, интересный и небанальный. Ее роут - очень смешной, полный интернет-мемов, гэгов, шуток и отсылок. Роут Мэйсон - гораздо более серьезный и трогательный, с одним очень-очень выжимающим слезу моментом. Пожалуй, если бы все обычные, не-реверс, гаремки были бы полны таких тян, я бы стала фанатом, честное слово! Парни тоже не подкачали: и робкий Хайес, и цундере Риз оказались просто милахами, особенно Хайес, который вне своего роута очень старается спрятаться за любую подвернувшуюся штору и вообще камуфляжно слиться с мебелью. Меньше всех, пожалуй, понравился Лэндри, в основном - потому что исправно ведет себя по-дурацки. Хотя и у него есть свои симпатичные моменты. Ну да ладно. Зато Грэйвс - Грэйвс самый лучший, несомненно, и даже не потому, что его роут завершающий, true end, и в нем объяснены все возможные загадки предыдущих. Просто - он клевый. Даешь больше гиков в новеллы и не только!

(Все-таки западные визуальные новеллы меня неизменно радуют, честное слово: никаких бешеных яндере в love interests, а если появится какой-нибудь creepy stalker, то можно просто вызвать полицию! Или шибануть его заклинанием по загривку, в крайнем случае. Красота.)



Озвучки в Hustle Cat нет, но музыка хороша. Как и графика. Как и CG (кстати, потом, в галерее, их можно менять, подставляя различные портреты "вашего" или "вашей" Авери). Но, пожалуй, самое интересное тут - это все-таки персонажи. Небанальные, многомерные, каждый из них - не только то, чем кажется, у каждого есть свои секреты, свои "фишки" и свои моменты. И, конечно, чувство юмора. Нельзя создавать персонажей без чувства юмора, это было бы ужасно, согласитесь! Плюс Авери. Авери - замечательный герой, не парящийся "женскими" или "мужскими" рамками поведения, честный, верный, веселый и ведущий себя естественно, так же, как вели бы себя многие и многие из нас в похожих ситуациях.

Итог? Hustle Cat - хорошая, добрая и интересная история про волшебство, дружбу, любовь и кошек-оборотней. Любителям котиков рекомендуется отдельно и особенно. Надеюсь, что это не последний труд разработчиков, и что они еще порадуют нас чем-нибудь столь же оригинальным и увлекательным.

---

Начало новой ФБ - самое время довыкладывать старое из зимней %)

Внезапно, команда палеонтологии. Навеянное очевидным Брэдбери (даже в названии отсылка) и кучей любимых в детстве энциклопедий про динозавров.

И взошло солнце

Разумеется, они спрашивают про бабочку. Всегда в группе новеньких находится кто-то, кто спрашивает про бабочку.

– Нет, – терпеливо разъясняет Венди. – Если вы наступите в прошлом на насекомое, или сломаете ветку, или сорвете цветок – настоящее от этого не изменится. Постулаты теоремы пространства-времени, аксиома Эйнштейна-Уэллса.

Смотрят. Глаза недоверчивые. Третьекурсники, новички, зеленые, как молодая поросль. Еще лет пятнадцать назад, Рихард говорил, в Машину пускали только маститых ученых, но сейчас все пообвыклись, освободилось место для юных криптозоологов, историков, палеонтологов, биологов. С одной стороны оно, конечно, хорошо – молодежь, будущие светила науки, все такое, пусть привыкают. С другой – все это исключительно по той причине, что с момента изобретения Машины мы застопорились на месте. Почему переброска работает только для конкретной временной переменной? То бишь, если проще выражаться, почему нас кидает только в меловой период? Поначалу, конечно, никого это не волновало, как же: динозавры, Стивен Спилберг, генетика, аммониты-белемниты. Потом, когда в каждом зоопарке уже было по динозавру, опомнились, задумались. А Ян Ли, изобретатель, к тому времени скончался от сердечного приступа, успев понаделать копий Машин, но вот забыв приложить к ним инструкции. А помимо Яна Ли в Машине разбирались, в лучшем случае, человека три на всей планете. Остальным проще мозг в трубочку свернуть, как тот самый аммонит. Операторами Машины стать – это пожалуйста, вот как мы с Венди и Рихардом; работа несложная, кнопок много, но не больше, чем можно запомнить. А во внутренности лезть – увольте.

Я отворачиваюсь, оцениваю те самые кнопки, панель управления, воротца металлоискателя. Машина у нас впечатляющая, массивная, хромированная, как космический корабль, только крыльев не хватает. Венди за спиной вздыхает. Ее очередь инструктировать новичков, а Венди это бесит.

– А еще вы можете пристрелить из пневморужья пяток динозавров, – приходит ей на помощь Рихард. Его безэмоциональный голос действует на третьекурсников гипнотически: притихли, даже не моргают. – Притащить пару кроликов и выпустить их в ближайшем лесу. Прочесть карнотаврам лекцию о пользе вегетарианства.

Смешки. Видимо, представили себе итог лекции.

– Время – как круги на воде, – вступает Венди. Прекрасный и поэтичный образ... если бы я не слышал его раз этак в тридцатый. – Бросишь камень, круги немного идут, но потом утихают. Незначительные воздействия сглаживаются сами по себе.

– Значительные, выходит, нет? – это снова кто-то из новеньких.

– Значительные в данном контексте – это ядерный взрыв средней мощности, – подключаюсь я. – Не меньше. Возможно, даже он не сыграет роли для настоящего. Теория Кайроса, недоказуемая, но считающаяся подтвержденной.

– А если мы все-таки притащим бомбу?..

Снова смешки. Но кому-то явно не терпится получить по ушам. Молодежь.

– Не притащите. У нас металлоискатель и рентген на входе, – отрубает Рихард, которому чувство юмора забыли вставить при рождении.

Шушукаются. Впечатлены. Потом снова этот, любопытный, я его уже узнаю по голосу, даже не оборачиваясь.

– А если, к примеру, мы отправимся в эпоху, когда только появились первые люди, и дадим им знание о добыче огня? Или о том, как строить дома?

– Тебя там съедят! – хихиканье, толкотня, шум.

– Поскольку возможности Машины в текущий момент этого не позволяют, – сурово отвечает Рихард, – то дискуссия по данному поводу не представляется осмысленной. А теперь переходим к описанию стелс-сьютов.

Я помогаю Рихарду таскать коробки, пока Венди демонстрирует возможности костюма на себе. И – не впервые – задаюсь вопросом: почему, черт подери, Машина не хочет отправить нас ни в те времена, когда Землей правили морские обитатели, ни позже – в каменный век? Ладно моря, но первые люди... неандертальцы, кроманьонцы... Мы могли бы наконец понять, что было первым шагом на пути к цивилизации. Добыча огня? Забота о стае-семье? Умение использовать инструменты? Эх, что теперь говорить. Одна надежда, что Ян Ли был не последним гением. И еще родится кто-то, кто сумеет разобраться в тонких настройках Машины и перепрограммировать ее на другое время. А пока... что ж, она останется аттракционом для студентов и скучающих ученых. Туда-обратно, меловой период и наше время.

– Питер! Неси станнеры!

Несу, несу...

***

Изнутри Машина далеко не такая пафосная, как снаружи. Она похожа на лифт в каком-нибудь бизнес-центре, раздавшийся в ширину; даже зеркало зачем-то прикручено. В зеркале я вижу себя: серые мрачные глаза, под глазами темные круги (сам виноват, не надо было полночи играть в "Древнейшие Свитки и Динозавры", губы сурово поджаты. А как не поджать, если воротник стелс-сьюта давит снизу на подбородок? И волосы под капюшон убирать тяжело.

Новенькие притихли. Поскрипывают, стараясь встать поудобнее: в стелс-сьютах с непривычки чувствуешь себя так же свободно и непринужденно, как если бы к тебе прикрутили микроволновку и обмотали фольгой вперемешку с липкой лентой. Кое-кто уже руки на рукоятки станнеров положил. Бывалые ковбои, ну-ну.

– Готовы? – спрашивает Венди, занеся руку над панелью управления. – Тогда полный назад!

Фраза – традиционная. Уже больше десятка лет ей. Самые нервные из студентов дергаются, а чего дергаться? Машина лишь гудит тихонько и попискивает, никаких суматошных гонок по рекам времени. Полторы минуты пути, два длинных писка, три коротких, приехали. Двери с шипением распахиваются. Первым выходит Рихард, за ним – я, станнеры наготове. И, как обычно, замираем. Каждый раз – как первый.

Здесь совсем другой воздух. Когда рассказываешь это друзьям, они, наверное, представляют себе: вот ты в мегаполисе, среди машин и небоскребов, дышишь пылью и выхлопными газами, а вот ты в горах, где на мили и мили – никого вокруг, и разница примерно такая. Нет. Здешний воздух – он никогда не знал людей, от него с непривычки кружится голова, во рту появляется травянистый привкус, а в ушах слегка шумит. По составу, насколько я знаю, он не так уж и отличается от нашего, но... Все-таки – другой.

Над головами – темно-зеленые кроны хвойных деревьев, под ногами – мелкие папоротники. Синее-синее небо. Машина стоит на глинистом берегу неширокой реки – нелепая блестящая металлическая глыба, чуждая этому миру.

Новички выходят, некоторых Венди приходится подпихивать в спину – поначалу все робеют. Одна из девушек ахает, отпрыгивая, и копошившийся в перепутанных корнях зверек, перепуганный больше нее, ныряет в свою норку. Кто-то смотрит в сторону реки – оттуда послышался плеск, словно что-то огромное, увидев нас, нырнуло на глубину.

– Уважительнее, – веско просит Рихард, показывая пальцем на место, где исчез зверек. – Это ваш очень далекий предок.

Глаза у ребят круглые, ошалевшие. Все поначалу так! Помнится, когда я здесь оказался, еще щенком, первые десять минут шарахался от каждой тени, а потом совался в каждую дырку. На стаю астродонтов наткнулся, чуть не затоптали. Хорошо, что стелс-сьют делает носителя практически невидимым, да и запах убирает. Звуки остаются: нам, неуклюжим двуногим, сложно быть бесшумными; но, на наше счастье, в мире раннего мела хищники ориентируются с помощью зрения и обоняния, а не исключительно слуха. Если человек в стелс-сьюте замрет на месте, его невозможно будет заметить.

– Включаем! – тем временем командует Венди.

Ребята щелкают тумблерами костюмов – и расплываются в еле заметные тени. Мы с Венди и Рихардом надеваем специальные очки, тени сгущаются в четкие изображения, подернутые рябью по краям.

И наша небольшая группа выдвигается вдоль реки.

***

С самого начала знал, что с этим, вихрастым, что-то неладно! Это же он и про бабочку спросил, и про бомбу уточнял.

Нет, никакой бомбы он, конечно, не притащил: перед входом в Машину у нас досмотр, из личных вещей не пронести ни булавки. Но вот смыться умудрился. Нам, конечно, не впервой, из десятка групп обычно хоть один студент да удерет. И, разумеется, конструкторы стелс-сьютов это предусмотрели, посадив в костюмы "жучки". Поэтому я сейчас продираюсь сквозь гигантские папоротники, ориентируясь четко по дорожке из красных точек, которую рисуют мне мои окуляры. А Венди с Рихардом сторожат прочих студентов позади.

По земле скользит гигантская тень. Птерозавр орнитохейрус. Красавец, не меньше шестнадцати футов в размахе крыльев, серо-голубая кожа, длинный клюв с утолщением на носу.

Уже близко, предупреждает меня алая дорожка. Уже рядом.

Ну вот и он. Студент, то есть. Красавец не хуже птерозавра. Стоит, любуется на объедающего дерево игуанодона; хорошо хоть, ума хватило в зарослях спрятаться. Стелс-сьют стелс-сьютом, а осторожность людям не мешает. А я ходить по здешним лесам аккуратно умею, в отличие от зеленых новичков. Вот уже и подобрался, осталось только тронуть за плечо. И рот зажать, чтобы не завопил.

Не завопил. Глаза выпучил зато – куда там игуанодону. Отпускаю, он виновато поворачивается.

– Добром пойдешь? – рычу я, сделав как можно более зверскую физиономию. – Или тащить, преступник ты эдакий? Что тебе только в голову взбрело?

Поэтому меня всегда за отставшими и посылают. Венди рычать не умеет, а Рихард слишком спокойный. И тощий, прямо скажем. А мои двести фунтов живого веса, преимущественно мускулами, всегда внушают уважение.

– Но... но я...

Ответа я не дожидаюсь. Вскидываю станнер и обездвиживаю беглеца. Это тоже старое правило и неписаный закон; станнер человеку не вредит, но очень уж неприятно, когда пальцем пошевелить не можешь. Обычно одного раза всем хватает, чтобы резко поумнеть. Подхватываю студентика на плечо. Услышавший нас игуанодон (хоть я и старался рычать шепотом), прекращает ощипывать листья, приподнимается на задних лапах, головой вертит, нервно подергивает коротким хвостом. Он ничего не видит и не чует, это-то и сбивает его с толку. А еще – звуки, которых динозавр в жизни не слышал. Одиночка? Или стая где-то рядом? В станнере хватит заряда на сотню игуанодонов, однако лучше его не нервировать – он в три раза выше меня.

Аккуратно разворачиваюсь и иду прочь.

А шагов через сорок мой стелс-сьют выходит из строя.

Сначала я ничего не понимаю. Просто щелчок, неприятное гудение на грани слышимости – и очки идут рябью, а мой собственный рукав становится видимым.

Черт. Черт, черт, черт! Кто настраивал сьюты и проверял заряд? Рихард? Клянусь, придушу эту белобрысую скотину.

Придерживая свою тощую "добычу", свободной рукой я лезу к панели управления на груди. Переключаю костюм на запасной заряд. Снова гудение – и ничего. Не включается.

И тут я понимаю, что мы, возможно, влипли.

Недостаточная зарядка стелс-сьюта при работе "в поле" – один случай из тысячи, по статистике.

А выход из строя запасной системы зарядки? Мне раньше о таком и слышать не доводилось.

Один из миллиона, что ли?

Везучий я. Примерно как утопленник. Быстрый взгляд на "добычу" – нет, костюм парня в порядке, я все еще несу на плече парализованное ничто.

Ладно. Станнер в порядке, рация в порядке. Не будем строить из себя героев и лезть через первобытные заросли без стелс-сьюта. Вызовем помощь. Я аккуратно опускаю вихрастого на землю и активирую внутреннюю связь. Несколькими емкими выражениями объясняю Рихарду все, что я о нем думаю и обрисовываю ситуацию.

– Н-но как мы тебя найдем? – Венди от шока чуть заикается. Да, конечно, инструкции на подобные случаи есть в толстом томе "Обеспечение безопасности жизнедеятельности при работе в другом временном периоде", но кто ж их читает-то по доброй воле? Особенно если работаешь десять лет без сучка-задоринки, и никогда костюмы из строя не выходили. – Ведь зарядка... И маячок...

– Надо взять пеленг на маячок студента, – говорит ей Рихард. Скотина скотиной, но все же я рад слышать его спокойный голос, как будто мы сидим за чашкой кофе. – Он рабочий. Жди, Питер, я выдвигаюсь.

Отключаю связь и – очень кстати, черт подери! – слышу фырканье. Игуанодон. Решил все-таки проверить, что за странные говорящие хвощи завелись на его территории, и вот наткнулся на нас. Молодой самец, нахальный, как все юнцы, любопытный и неосторожный. Тускло-рыжая шкура, белое пузо, вытянутая морда с ороговевшим клювом. Клюв раскрыт, динозавр оглядывается неуверенно, переступает мощными лапами. Меня он пока не видит, а на студента вот-вот наступит.

Выхватываю станнер, стреляю. Игуанодон валится на бок, неуклюже взбрыкнув и успев что-то жалобно промычать. Прости, дружище, но сейчас нам не до контактов первого порядка. Только вот замешкался я. Надеюсь, на последний (для ближайшего десятка минут) вопль игуанодона не сбежится толпа хищников.

Ага, как же. Надеялся один такой. Кажется, сегодня природа решила испытать на мне все аспекты невезения.

Высокие папоротники раздвигаются. Между ними просовывается полосатая морда с жадно раздувающимися ноздрями. Вертикальные зрачки словно бы фиксируют меня на месте.

Это что еще за чертовщина? Я судорожно перебираю в памяти все здешние виды, давно знакомые. В памяти всплывает слово – "ютараптор". Раньше их здесь не было, зуб даю! Но да, Рихард недавно за кофе распространялся про миграцию, про сезонные перемещения стай... В конце концов, пока в нашем времени прошло двадцать лет с момента изобретения Машины, в этом мире тоже прошло двадцать лет. Логично, что он меняется.

Ютараптор смотрит на меня, я – на него. Он похож на хищную бесперую птицу, тот же немигающий внимательный взгляд. Только вот весит эта "птичка" добрых полтонны. И, как назло, стоит как раз на границе зоны действия станнера. Шагнуть вперед я не решаюсь, вместо этого делаю плавный шаг вбок, прикрывая собой обездвиженного студента. Дурак ты, Питер, его-то уж точно никто жрать не станет, он невидим и ничем не пахнет, динозавры такое не едят.

Раптор опускает голову, потом поднимает. Передергивает плечами, так, что по мускулистому телу проходит волна. Он в нерешительности. Открывает пасть – не для того, чтобы испугать, просто динозавры так лучше улавливают запахи. Ох, и много же ему придется улавливать нового! Запах пота, железа, ткани костюма...

Поединок взглядов продолжается. И на миг мне кажется, что в глубине желтых глаз мелькает что-то, чего я раньше не видел в глазах зверей. Как будто раптор отчаянно пытается уместить огромное количество нового знания – запахи! звуки! вид! – в голове, и как будто происходит что-то очень важное...

Не знаю, сколько мы так стоим. Может – целую вечность. А скорее – пару минут.

Потом ютараптор поворачивается и исчезает в зарослях.

А я слышу, как совсем рядом чертыхается Рихард.

Вместе мы тащим незадачливого как-его-там до Машины. Загружаем внутрь, аккуратно уложив на полу. Студенты явно впечатлены, надеюсь, им хватит внушения еще хотя бы на десяток экскурсий. Венди пытается осмотреть мой стелс-сьют, я отмахиваюсь – лучше по приезду...

И вдруг некий рычажок словно бы щелкает у меня в мозгу. Что-то не так. Что-то неправильно, неверно, не... Тело под костюмом покрывается липким потом, я чувствую, как трясутся руки. Горло перехватывает спазмом.

Рихард ничего не замечает и мягким толчком в спину направляет меня внутрь Машины, к остальным. Шипят, смыкаясь, двери, отсекая первобытный мир, оставшийся вовне – но не отсекая охвативший меня ужас.

***

Полторы минуты пути. Кабина Машины, похожая на кабину огромного лифта, мягкое гудение механизмов. За эти полторы минуты я успеваю передумать столько, сколько в иные дни не думал.

Мне доводилось убивать динозавров – для музеев. Конечно, целые крупные динозавры в Машину бы не влезли, но голова или шкура – вполне вмещались. Мне доводилось стрелять в них из станнера, чтобы забрать яйца. Я десять лет работаю с Машиной, я знаю каждую ее кнопку и каждый винтик, я знаю всех зверей, с которыми может столкнуться путешественник во времени. Или почти всех, как выяснилось.

Что же со мной сейчас происходит? Запоздалый приступ паники?

Я вспоминаю разговор с третьекурсниками. Что, если какие-то мои действия случайно пробудили в ютарапторе то, чего никогда не должно было быть в динозаврах? Например, разум?

Разум...

Да, он не атаковал меня, но это ничего не значит. Не все собаки гоняют кошек, не все кошки ловят крыс; у одной из моих бывших вместе жили кот и крысы, и грызуны спокойно играли с хвостом кота, пока тот дрых без задних ног. Если хищник сыт, он не будет преследовать не нужную ему добычу.

Думаю про бабочку. Проклятую бабочку новеньких, то есть бабочку Венди, то есть бабочку Брэ... Тьфу! Тут я снова покрываюсь ледяным потом, хотя в кабине тепло, даже жарко. Вот сейчас выйду из Машины, и встретит меня мир, где пишут со странными грамматическими ошибками, а на выборах президента победила другая партия... Черт, мы с Венди подкалывали друг друга на эту тему, когда только начинали работать тут; но никогда я не думал, что восприму это настолько всерьез.

Успокойся, Питер, говорю я сам себе, успокойся. Аксиома Эйнштейна-Уэллса, теория Кайроса. Машина перестает гудеть и снова раскрывает двери. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рвануться к выходу, расталкивая третьекурсников. Выхожу последним. Оглядываюсь по сторонам.

Ничего не поменялось. Все та же лаборатория, металлоискатель, шкафчики для личных вещей. Надписи "Не шуметь!" и "Соблюдайте предельную осторожность при работе с оборудованием!". Вроде бы без ошибок. Вроде бы все как раньше. Я медленно выдыхаю сквозь стиснутые зубы – получается, видимо, громко, Венди оглядывается на меня и недоуменно передергивает плечами.

Ладно. Все хорошо, все нормально... Паника постепенно уходит. Вот же меня угораздило.

Пока новенькие будут переодеваться, возьму поскорее мобильный и проверю, что там с президентом.

***

Прошло две недели.

Я больше не шарахаюсь от каждого заголовка в ленте новостей. Конечно, забастовка официантов в лондонских забегаловках, троллейбус, налетевший на пароход и зебра, сбежавшая из цирка и устроившая переполох в Гарлеме – сами по себе безумие, но мало ли этих безумий творилось еще до того?

Я все еще думаю о той встрече. Разум – такая хрупкая штука, такая случайная. Наши предки варились в первобытном бульоне, выползали из моря на сушу, учились ходить и охотиться. Когда можно считать существ разумными? Когда они берут в лапы инструменты? Но это умеют даже птицы. Когда они начинают давать друг другу имена? Но речью пользуются, к примеру, дельфины. Умными, сообразительными могут быть сотни животных: лошади, собаки, кошки. А вот разум...

Может быть, разум – это то, чему надо дать толчок. Достаточно приспособленный зверь может миллионы лет существовать, руководствуясь инстинктами, памятью, сиюминутными желаниями. Если ты способен прожить всю жизнь на одних инстинктах, зачем что-то менять?

Но при встрече с чем-то абсолютно чуждым, неправильным, невозможным, чем-то, что совершенно точно не из твоего мира... Инстинкты отказывают, генетическая память молчит. И вот тогда может проснуться то, чего раньше не было. То, что сейчас руководит нами в любой ситуации. То, что оказалось надежнее инстинктов, потому что работало лучше. Разум.

Впрочем, я не думаю, что эта теория принесет мне хоть какую-то славу, даже если я напишу статью в "Вестник криптозоологии". Хотя, если попробую сформулировать получше... Надо будет подумать, сходить на пару лекций. В среду планируется доклад доктора Мисимы, дополнение теоремы Кайроса. Доктор Мисима хочет доказать, что даже если в силу каких-либо событий в прошлом настоящее изменится, мы этого просто не заметим. По-моему, ерунда, но послушать стоит. Тем более что сразу после него выступает профессор Левенталь, дядя нашей Венди, с лекцией о том, как нам все-таки повезло, что Машина настроена на меловой период, ведь мы можем посмотреть на самых первых своих предков. Ха. Интересно, конечно, но лучше бы они научились Машину на другое время переводить. Я бы полюбовался, к примеру, на мамонтов и саблезубых тигров. Издали.

Иногда я смотрю в маленькое зеркало в ванной и улыбаюсь. Думаю: интересно, таким ли меня увидел тот ютараптор? Желтые глаза с узкими зрачками, вытянутая морда, подпертая снизу жестким воротником стелс-сьюта, дурацкий бесполезный станнер в когтях. Ох, и глупые же мы, путешественники во времени. Так многого еще не знаем.

В общем, все как обычно. Скоро к нам приведут еще одну группу новичков. И уж на этот раз я трижды проверю стелс-сьюты!

---

Pokémon GO понемногу стартует в разных странах! Раз - австралийский AppStore, два - американский Google Play (если в Google Play у вас не качается, тыц сюда). Создаем себе аватару-тренера и ловим покемонов в дополненной реальности. Когда рядом появляется дикий покемон, смартфон начинает вибрировать; тыкаем по экрану, метко нацеливая покеболл в монстрика, и заполучаем его себе. Сбивать хп жертве, как в оригинальной игре, не нужно. С появлением браслета Pokémon GO Plus дело должно стать еще удобней - можно будет ловить звериков, не доставая поминутно девайс из кармана. Но браслета пока нет в продаже, обещают выпустить в конце июля (и, скорее всего, тем, кто живет не в Америках и центральных Европах, придется его заказывать с e-bay или еще откуда-нибудь).

О дополненной реальности я мечтала давно. После аниме Dennou Coil - вдвойне (там были очки такой реальности, кстати!). Вот так теперь выглядит обычная улица, скриншот мой:



Покемоны ловятся. Игра затягивает. Конкретно так. Функционал а-ля Ингресс, причем конкретно так а-ля: например, PokeStops, типа-магазинчики, где можно добыть себе всякие дополнительные покеболлы (плюс всякую мелочь, вроде поушенов здоровья, revive-кристаллов и поке-яиц) расположены буквально на ключевых точках Ингресс-порталов под теми же названиями. В принципе, логично, чего лишний раз изобретать велосипед, если он - уже. Покемоны попадаются разные. Чаще всего - Rattata и Pidgey, раттат я уже и не ловлю даже, тем более что попутно поймала Raticate (эволюционировавшую крысяку). Реже всего... да почти весь список, на самом деле. Недавно попались Dratini и Eevee - по одной штуке. Учитывая, что для эволюции нужны кучи поке-конфет специальных видов, вид падает только с того же покемона, то есть, грубо говоря, чтобы эволюционировать пикачу, ты должен поймать еще штук пятнадцать тех же пикачу - дело предстоит долгое. Пикачу, кстати, не видела вообще. Классический выбор Charmander \ Bulbasaur \ Squirtle - только на старте (взяла Чармандера).

В отличие от двух "сторон" ингресса, тут фракций три. Три команды, по цветам легендарных птиц 1 поколения Pokemon - Moltres (красная команда), Zapdos (желтая команда), Artucino (синяя команда). Соответственно, Team Valor, Team Instinct, Team Mystic. Присоединяться можно с пятого уровня. Пока что Мистики откровенно лидируют, как по мировым статам (спрашивала у гугла, гугл подтвердил), так и по локальному Киеву. Валор вторые, Инстинкт почетные третьи, нас мало, но мы гордимся. There is no shelter from the Storm!

Жаль только, что выбор покемонов откровенно небольшой - неужели в игре будет только первое поколение, полторы сотни из семисот-с-хвостом ныне существующих? Или остальные поколения станут вводить постепенно со временем?

---

Ветер в кронах заплакал, берег темен и пуст.
Поднимается якорь, продолжается путь.
И бродягою прежним, волн хозяин и раб,
К мысу Доброй Надежды ты ведешь свой корабль...
(О. Ладыженский)

I can't decide whether you should live or die
Oh, you'll probably go to heaven, please don't hang your head and cry
No wonder why my heart feels dead inside
It's cold and hard and petrified
Lock the doors and close the blinds - we're going for a ride!
(Scissor Sisters)

Безумный марафон "убей одноклассника, прежде чем он убьет тебя, и сумей свалить вину на другого" продолжается, главный режиссер, постановщик и сценарист всего безобразия - плюшевый медведь Монокума, обладатель крайне черного юмора и крайне садистских наклонностей! Иначе говоря, с нами - продолжение всеми любимой Danganronpa: Trigger Happy Havoc. Вторая часть. Danganronpa 2: Goodbye Despair. Действительно ли мы скажем отчаянию "Прощай"? Или это отчаяние скажет "Прощай" невольным жертвам хитрого плана Монокумы, окончательно победив остатки надежды? Решать только вам!



Сюжет здесь, как и в первой игре, крутится вокруг супер-гипер-элитной академии Hope's Peak, Пик Надежды. Наш юный герой, спортсмен, комсомолец, умник в галстуке, отличник и все такое, а для друзей просто Хаджиме Хината, притопав на занятие в первый школьный день, обнаружил, что дверь в класс за ним захлопнулась - и не открывается, в классе еще пятнадцать человек, которые не помнят, как сюда попали (вроде бы только что стояли перед воротами академии - но по лестнице не поднимались, внутрь не заходили), а на кафедре перед ними распинается... нет, не Монокума, а розовая плюшевая зайчиха Усами, которая радостно сообщает, что занятий в ближайшее время не планируется, а планируются, по списку: пляж, солнце, море, пальмы, бананы и прочая чунга-чанга в ассортименте. И тут, как в мечте двоечника на контрольной, стены класса распадаются - и вокруг, вуаля, тот самый солнечный тропический остров. Святые макароны, что вообще происходит?!

Лето, море, солнце и убийства в ассортименте

Происходит, как обычно в Danganronpa - форменное безумие. Но остров, как выясняется, настоящий. И стоит беднягам лишь немножко и осторожно поверить в привалившее им вместо учебного года счастье, как, разумеется, с неба валится наш старый знакомец Монокума, строит всех по линейке, переделывает несчастную Усами на живую нитку в свою подчиненную Мономи и объявляет райский остров своей собственностью. А, как нам известно, где появляется Монокума - там добра не жди, там тут же начинается развлечение "на свободу выйдет лишь тот, кто убьет другого", с опциональными плюшками и стимулами для особо упрямых и не желающих убивать. После убийства нам дается некоторое время для расследования дела и осмотра места преступления, а потом - суд. На котором, если преступнику удастся свалить вину на другого - он, таки да, выйдет на свободу, а все остальные умрут. Но, если убийца будет совместными усилиями класса назван правильно - он будет казнен Монокумой, а все прочие останутся жить в тропической "тюрьме"... до следующего убийства. Ничего себе перспектива, да?

Традиционно, опенинг. Один из. Стебно-юмористический вариант.



Как и в первой части, игру можно разделить на несколько, хм, элементов. Собственно сюжет-визуальная-новелла, где происходят основные события, Daily Life, где мы можем проводить часы с приглянувшимися товарищами, даря им предметы, беседуя о жизни и получая в награду Hope Shards (соберете все - будет вам стим-ачивка, новый скилл, который, возможно, пригодится в суде, и бесполезный, но забавный предмет в инвентори) и Deadly Life - этот режим автоматически стартует после убийства, давая нам возможность вволю пообнюхивать лужи крови на полу, разбросанные в беспорядке биты, молотки и ножи, странные следы на потолке и вентиляционное отверстие, откуда мог просочиться убийца. (Кстати, кровь здесь ядрено-розового цвета; вообще нарочито-несерьезно-комиксный визуальный стиль Данганронпы сохранен в полном объеме. И вся эта несерьезность, эффект "кукольного театра", приправленный шуточками Монокумы, очень продуманно контрастирует с сюжетом - потому что убийства-то настоящие, как и противостояние отчаяния и надежды, Hope vs Despair, who will win?)



А после Deadly Life начинается суд. Пожалуй, самое интересное время игры.

В суде участвуют все (те, кому повезло выжить, конечно) одноклассники. Мои любимые эпизоды - это Nonstop Debate, когда толпа народу говорит наперебой, и нам, то есть Хаджиме Хинате, надо выбрать меткую пулю-аргумент и выбить ей "слабое звено" в цепи рассуждений. Тогда Хаджиме кричит OBJECTION!, ой, то есть, не совсем, ну в общем, COUNTER!, и суд движется дальше.

Но это было и в первой части. А что добавили? Добавили, к примеру, Rebuttal Showdown - это "дуэли" с одним-единственным противником на шпагах, то есть на словах, когда вам надо сначала "разбить" его доводы умелыми взмахами... эммм... логики? На самом деле клавиатурой, ну или тачпадом на "вите". А потом такой же меткой пулей снести хлипкий аргумент. Поначалу сложновато, потом намастрячиваешься. Еще добавили замечательную гонку-на-скейтборде-по-нейронной-сети - Logic Dive. Нетрудную и красивую.



Зато, видимо - для баланса, разработчики жутко усложнили Hangman's Gambit, то есть словесную "виселицу", превратив его в Improved Hangman's Gambit (мда). Если раньше надо было написать, к примеру, слово "Sword" (при этом буква "S" уже была известна, а остальные было легко поймать), теперь от нас требуется "угадать, что имели в виду создатели" - сложить из букв три длинных слова, пока нужные буквы летают по экрану, как упоротые истребители, стараясь столкнуться друг с другом. При столкновении, кстати, у героя отнимается и так маленькое здоровье. Чую, в следующей игре буквы начнут уворачиваться от мышки и кусаться. Аааа! Ну кто так делает?!

Но все равно суды прекрасны. Деталь за деталью складывается паззл, ниточка за ниточкой разматывается клубок, приводя к шокирующим и зачастую неожиданным результатам. Danganronpa можно использовать как учебник для юных и не очень детективов: именно так, постепенно, надо решать любые загадки. Кстати, сами загадки стали на порядок сложнее: первое дело второй части, которое, по всем ожиданиям, должно быть "туториалом", по сложности с легкостью переплевывает почти все дела первой игры. Не зря теперь посередине каждого суда делается перерыв - на "подумать" и сохраниться. Впрочем, сохраняться можно и в процессе; другое дело, что в азарте судебного боя зачастую забываешь.



Но не думайте, что игра - это просто сборник историй "расследуй убийство", совсем нет. Danganronpa 2, как и ее предшественница - это прежде всего сюжет, и тут он замечателен, без дураков. Сюжет скрепляет стальными болтами мосты между островами Архипелага Бармаглота, сюжет несет вас дальше могучей приливной волной, сюжет выворачивает такие кульбиты, которых уж точно никто и никогда не ожидал - и одновременно понимаешь, что были, были намеки, но ах, черт... Здорово, просто здорово. Кстати, если вы решите-таки с игрой ознакомиться - посоветую все же для начала попробовать первую часть, благо она есть в Steam. Нет, без знания первой части вы ничего не пропустите - но, пройдя ее, получите вдвое больше удовольствия, улавливая многочисленные отсылки и ироничные подколки от Монокумы и остальных персонажей! А уж сколько будет радости, когда... Нет, нет, молчу.



Добавилось много дополнительных функций: к примеру, мы можем вырастить бесполезного и бестолкового, но забавного тамагочи. В числе возможных вариантов питомца - Мономи или же сам Монокума! Теперь у нас есть даже карта, по которой можно быстро перемещаться. Можно и медленно - если вы хотите полюбоваться на картинку "Хаджиме, вид сбоку". А после окончания основного сюжета можно расслабиться и попробовать наладить отношения со всеми окружающими в Island Mode - режиме "альтернативное будущее", где Монокума так и не появился на острове, и "мир-дружба-жвачка" продолжались до упора. А для фанатов оригинальных сэйю - можно выбрать японскую озвучку в пару к английским субтитрам (я фанат, я выбрала, было круто, рекомендую).



Кстати - какие тут персонажи! Яркие, запоминающиеся, живые и искренние. Ведь в академию Hope's Peak принимают лишь лучших из лучших - то есть самых супер-дупер-лучших! (В английском варианте - Ultimates.) Лучший Тренер, Лучший Механик, Лучшая Гимнастка, Лучший Фотограф... Среди наших одноклассников есть даже Лучший Якудза, сын и внук мафиози, и Лучшая Принцесса, самая настоящая принцесса маленькой европейской страны. Протагонистом первой игры был Макото Наэги, Лучший из Удачливых, выигравший право учиться в академии в лотерею. Справедливо ожидать, что и тут будет так же... но, сюрприз-сюрприз, внезапно Удачливым оказывается один из наших одноклассников, Нагито Комаэда. А Хаджиме Хината почему-то не помнит свой Лучший талант, и товарищи ничем не могут ему помочь. Еще одна тайна? Сколько же их, этих тайн, скрывает загадочный остров?

Правильный ответ - много. И разгадывать их мы будем долго - более тридцати часов геймплея, ближе к сорока, пожалуй. Вторая часть, как по мне, несколько "темнее" первой. Нам покажут печаль, боль, грусть, одиночество и тоску. Извечное противостояние Надежды и Отчаяния раз за разом бросит игрока в пучину отчаяния. Но... никогда нельзя терять надежду, даже когда впереди лишь тьма. Никогда нельзя сдаваться. Если вам предлагают два варианта, и оба одинаково плохи - всегда выбирайте третий. И не верьте черно-белым плюшевым медведям!



Но гулякой беспутным из ночной немоты,
Смят прозрением смутным, не откликнешься ты —
Где-то, призраком бледным, в черноте воронья,
Умирает последней безнадежность твоя.

---

Фандомная битва, команда стимпанка, проза. Спецквест, тема "звезды".

Золотой гребешок

Битва, как всегда, закончилась с наступлением полудня. Золотой петушок издал протяжный крик, более низким голосом затрубила лебедь — и две армии разошлись. По полю боя засновали медицинские команды, унося убитых и раненых. Техники буксировали повреждённые паровые машины прочь. Мусорщики собирали детали сломанных стальных коней.

Король, бросив напоследок взгляд с холма на своё войско, развернулся и пошёл к шатру, где его уже поджидал звездочёт в синем плаще с капюшоном.

— Есть новости? — спросил король.

Звездочёт, как всегда, не ответил. Лишь ткнул пальцем в потолок шатра; точнее, в небо. По ночам над головами людей мерцала красная комета с длинным хвостом, а небесные тела сложились в силуэты двух сражающихся воинов. На самом деле король никогда не понимал, как в рисунках созвездий некоторые люди могут углядеть медведей, всадников и павлинов, но мудрецы из его свиты соглашались с трактовками звездочётов. А для таких простаков, как мы, мрачно подумал король, наверное, и нужны кометы. Иначе и не увидим ничего.

Звёзды всё ещё грозят людям с неба, и комета не гаснет, и, значит, битва должна продолжаться. Король знал: за несколько миль отсюда, в другом шатре, вражеский правитель всё так же смотрит на своего звездочёта. И всё так же понимает: ничто не окончено.

Над столом, занимавшим половину шатра, на тонких железных причудливо изогнутых прутьях вращались по своим орбитам бесчисленные бронзовые шарики. Механизм мерно тикал — как огромные, непонятные часы. Объёмная карта небесного свода, ещё одно чудо звездочётов. Но, возможно, эту карту могли бы повторить лучшие механики королевства — как повторяют они по предоставленным звездочётами схемам паровые машины, стальных коней и быков, самоходные колесницы, паровозы... Но не петушка. Петушка не смог бы повторить никто. Как и лебедь соседнего королевства, как и прочих зверей-хранителей иных племён, иных стран.

Король рассеянно провёл пальцем по краю механизма, дотронулся до одного из шариков.

— Почему звёзды решают, как нам жить? — устало прошептал он.

Звездочёт опустил капюшон ещё ниже и плавно поплыл к выходу. Шарики продолжали свой бесконечный танец над плоской тарелкой стола.

***

Ночью король пошёл к петушку.

Когда король был моложе и глупее, он спрашивал у звездочёта: нельзя ли сделать ещё одного петушка, двоих, троих, пятерых? Или вовсе не петушка, а, например, орла? Он бы предоставил в распоряжение звездочёта всех часовых мастеров королевства, всех кузнецов, всех...

Звездочёт сказал: нет.

Когда король стал старше, и над горизонтом зловещим кровавым пятном зажглась комета, он спросил у звездочёта: не надо ли чинить петушка после битвы, как чинят паровые машины и стальных лошадей? Он бы привёл лучших техников, дал все возможные инструменты, лучшую сталь...

Звездочёт сказал: нет.

И действительно, вмятины на теле петушка за ночь словно бы затягивались сами. И с очередным рассветом он парил над войсками — древняя золотая птица, которая уже много лет хранила королевство, как хранит их соперников огромная сверкающая лебедь.

Хранит ли? Продолжится ли битва без петушка, без лебеди? Даже если армия короля проиграет... даже если проиграет, возможно, это будет лучше, чем бесконечное сражение.

Петушок спал (ждал? дремал? спят ли они вообще?) под громадным навесом от дождя, у которого дежурили стражники — во избежание, как напыщенно говорилось обычно, вражеских попыток навредить. Король знал, что вода не повредит золотой птице: много раз он наблюдал, как сражение велось под ледяным ливнем, под грозовыми тучами, среди мечущихся молний. Он знал также, что никакой враг не подойдёт и на тысячу шагов, петушок почует его раньше и яростно взовьётся в небо, сорвав, как лепесток, хрупкий навес.

Своих он подпускал. Своих — или «своих»?

Стражники отсалютовали королю и отступили. Под сенью навеса тускло мерцали газовые лампы, в сухой траве шевелились тени. Огромная туша птицы лежала неподвижно, так, как никогда не лежал бы живой петух — подобрав под себя лапы, завернувшись в крылья, как в плащ. Топорщились золотые маховые перья, каждое в три человеческих роста длиной, острые, как бритвы.

Король осторожно подошёл к петушку. Тот не шевелился. Но даже в неверном свете ламп были видны миниатюрные шестерёнки, поршни, трубки на шее — то, что составляло саму суть петушка. Шестерёнки еле слышно пощёлкивали. Открывались и закрывались клапаны на шипастом гребне, выпуская белые облачка пара.

Испортить, подумал король в безрассудном приступе отваги. Он не мастер, не часовщик и не создатель заводных игрушек, но даже он знает: если вынуть из часов хотя бы малую деталь, часы перестанут работать. Может быть, и тут. Может быть...

Ещё шаг. Ещё. Король ощутил жар, исходящий от золотистого тела. Может быть, взять эту шестерёнку... Или потянуть за трубку...

В следующий момент птица повернула к нему голову. Смертоносный клюв прочертил борозду в земле, скрежетнуло металлическое веко, открывая алое равнодушное стекло огромного глаза, размером с самого короля. В глубине глаза зажглись мелкие искорки. Петушок не сдвинулся с места, не заклекотал, даже не напрягся — но король почувствовал, как в горле гигантского существа глухо вибрирует еле слышное рычание.

По спине неприятно побежали струйки пота. Всё самообладание короля ушло на то, чтобы не повернуться и не побежать. Вместо этого он аккуратно отступил назад, не отводя взгляда от петушка. Каждый раз приходилось судорожно нащупывать землю ногой, преодолевая предательскую дрожь в коленях. Птица смотрела на него. В алом глазу тлела искра жизни.

У самого входа в шатёр король наконец повернулся спиной. И вышел, не оборачиваясь, лишь услышав, как лязгнули скрещенные копья стражников.

***

Недавно он увидел лицо своего противника вблизи. Нет, не на поле боя; королю не пристало воевать самому, так считали поколения его предков. Король должен стоять на холме, обозревая войско; предки стояли на белых скакунах, под алыми флагами — что ж, он постоит просто так, а рядом будет фыркать и трястись охранная паровая машина, в которой солдаты станут бдительно следить через дальновизоры за войском врага: не найдётся ли подлый лучник? Не отыщется ли смельчак, который кинется прямо к предводителю?

Король понимал: не найдётся. Все участники этого... события?.. выучили правила хорошо. Слишком хорошо.

Но влезть самому в паровую машину и прильнуть к закрывавшему всё лицо дальновизору — этого правила не запрещали. В зелёном стекле, расчерченном вертикальными и горизонтальными линиями, кипевшая внизу битва казалась бурлящим болотом, но стоило покрутить колёсико — и из болота проступали отдельные фигуры, оскаленные пасти стальных коней, искорёженные паровые машины, разинутые в беззвучном крике рты пехотинцев. Король долго настраивал визор (просить солдат о помощи не позволяла проклятая гордость) прежде чем смог чётко разглядеть его — того, кто стоял на противоположном далёком холме.

Совсем молодое, безусое лицо, напряжённо сведённые на переносице брови, узкий подбородок. Надо же, младше его старшего сына! Когда-то, вспомнил король, наши предки были дальними родичами, и один звался, по легенде, Салтан, а второй вроде бы Дадон... или Гвидон? И кто из них правил какой страной? Уже не вспомнить. Но именно к этим правителям пришли первые звездочёты, со своими картами, длинными пальцами, синими капюшонами. Со своими ручными чудовищами.

Лебедь и петушок кружились над полем битвы, застилая крыльями солнце. Когда они сталкивались, грохот и звон оглушали, отдавались гудением от небесной тверди. Лебедь была крупнее и сильнее, петушок — быстрее и увёртливей. И каждый раз, когда лебедь, сложив крылья, пикировала на людей короля внизу, петушок перехватывал её на полпути. И каждый раз, когда петушок, улучив момент, кидался на войско противника — лебедь настигала его, била клювом, прикрывая своих. На землю паровые птицы не падали никогда.

Защитники. Что бы мы делали без них, с горечью подумал король. Облизнул пересохшие губы — во рту остался привкус железа. Наверное, от маски визора.

***

Звездочёт на этот раз был другой. Чуть пониже, чуть потоньше. Король не удивился — он знал, что звездочёты свободно заменяют друг друга, лишь на его памяти возле трона побывало, кажется, двенадцать. Впрочем, они не сильно отличались — всё те же капюшоны, скрывающие лысые головы, всё та же серая кожа, всё те же плавные, слишком плавные движения, словно они боялись расплескать силу, скрывающуюся внутри.

— Когда это закончится? — спросил король. Не то чтобы он надеялся на ответ, но, возможно, этот звездочёт будет разговорчивей...

— Небесные тела не дают нам сигнала к миру, — капюшон качнулся в еле заметном поклоне. Голос был тонкий, попискивающий. — Комета всё ещё сияет в вышине. Война должна продолжаться.

— Сколько ещё? Хотя бы примерно?

— Месяц. Два. Полгода. Год. Сколько потребуется, чтобы звёзды смилостивились и указали нам, что можно объявлять эпоху мира.

— Но люди гибнут там! Мои люди! Каждый день, каждый проклятый день с рассвета и до полудня! Лишь потому, что звёзды, забери их бездна, считают так! Эти мужчины и женщины могли бы жить мирно, растить детей, не думать даже о комете!

Король сам удивился своей ярости. Он так привык её сдерживать — а теперь она рвалась наружу, словно река, бьющаяся у края плотины.

— Вы думаете, что вы бы не воевали? — капюшон издал нечто, похожее на свистящий смешок. — Если бы не мы, не кометы, не наши звёздные карты, вы бы жили мирно?

— Да, чёрт возьми, да!

— Нет, — звездочёт одним плавным движением скользнул к королю, и тот рефлекторно отшатнулся. Длинные серые пальцы с острыми ногтями коснулись его груди. Лицо звездочёта, обычно скрытое от глаз, было таким же серым — и лишённым выражения, как у куклы. — Нет. Ваши предки грызлись, как псы, за любую кость. За жалкий клочок территории, за женщину, за славу, за корону. Один из твоих предков посадил одного из предков твоего соперника в забитую бочку — и пустил плыть по морю. Ему ещё повезло, что бочку не утыкали изнутри гвоздями, была у вас такая традиция...

Несмотря на бесстрастное лицо и ровный голос звездочёта, королю отчётливо показалось, что над ним насмехаются.

— Но мы могли бы и не воевать! — возразил он, стараясь не отшатываться. Дальше отходить было некуда, король почти упёрся спиной в шёлковую стену шатра. От звездочёта пахло старой бумагой и гнилыми яблоками.

— Не могли бы. Поэтому так. Выплёскивайте свои примитивные инстинкты под мудрым руководством звёзд, под крыльями птиц-хранителей. И радуйтесь. Мы оберегаем вас от гораздо худшей судьбы.

Король знал, что звездочёты не умеют улыбаться или плакать — с таким же успехом мог заплакать, например, его шатёр. Звездочёты — не люди и не звери, чтобы испытывать боль и радость. Но синий капюшон дрогнул, откинувшись чуть назад, и король был готов поклясться, что в уголках сжатых губ, в морщинках под равнодушными блёклыми глазами мелькнула улыбка. Не презрительная, её бы можно было проглотить, не злобная — её можно было бы позабыть. Так снисходительно улыбаются взрослые, когда малыши спрашивают, почему нельзя есть конфеты на завтрак, и обед, и ужин, и никогда не мыть уши.

Вода с рёвом рванулась вперёд, разнося плотину в щепки. Взгляд короля затмило алым, а когда он очнулся — обнаружил, что звездочёт лежит, нелепо раскинув длинные руки и ноги, у стены шатра. Король не был силачом, и годы его расцвета прошли — любой человек после такого удара встал бы, потирая скулу и ощупывая нос, из которого даже не вытекло бы ни кровинки.

Но звездочёты не люди и не звери.

Говорили, когда-то кто-то из древних правителей, отчаявшись жить по указаниям ночных светил, убил своего звездочёта. И тогда случилось ужасное: зверь-хранитель обратился против страны, которую должен был беречь. А из моря, из недр, с неба посыпались десятки других металлических чудовищ. И королевство, чьего имени уже никто не помнил (кто был их зверем? Олень? Лань? Да, кажется, золотая лань...) исчезло с лица земли.

Король, шатаясь, подошёл к звездочёту. Упал на колени рядом с ним. Хрупкое тело в широком плаще казалось диковинным синекрылым насекомым, обжегшимся о лампу. Из складок ткани выкатился странный предмет цвета тусклого золота, король бездумно поднял его, повертел в руках. Как будто головоломка, где надо соединять грани, чтобы на каждой вышел цельный рисунок; только вместо кубика — шар, изрисованный странными знаками, собранный, казалось, из крохотных деталей, из шестерёнок размером меньше ногтя, меньше пылинки на ногте. Точь-в-точь петушок, отстранённо подумал король. Поднялся — ноги казались чужими, всё тело было чужим и слушалось вяло, словно марионетка. Занёс руку над жаровней и уронил безделушку на угли.

Какая разница, подумал король, какая разница. Мы все теперь прокляты. И виноват в этом только я.

Золотой петушок в страшных рассказах далёких королевств заменит собой золотую лань...

Снаружи послышались крики. Король откинул полог шатра: невозможная, нелепая в два часа пополуночи, над горизонтом пылала заря — там, где должна была быть комета. Люди метались по лагерю, хватаясь за оружие и роняя его, кто-то спешно забирался в паровые машины, хрипло ржали стальные кони. За рядом солдатских палаток послышался трубный крик — и король покрылся холодным потом, узнав его.

В светлеющее небо взмыла золотая птица. Крылья вспороли холодный туман, алые глаза мерцали, как рубины.

Послышался ответный крик — и навстречу петушку с дальних холмов, где расположилась вражеская армия, поднялась лебедь. Я никогда ещё не видел их летящими во тьме или хотя бы в полумраке, отстранённо подумал король. Они сияют, как два маленьких солнца. Так красиво.

Крики людей и лязг оружия смолкли — все, широко раскрыв рты и глаза, следили за петушком и лебедью. Две гигантских птицы описывали круги под розовеющими облаками. Но не нападали. Ни на людей, ни друг на друга.

Король поборол внезапный приступ слабости. Вырвал копьё у подвернувшегося стражника, и, опираясь на него, зашагал к застывшей неподалёку паровой машине, чей водитель зачарованно взирал на небо. Оттолкнул водителя и жадно приник к дальновизору.

Визор был не настроен — помехи, а, может быть, что-то ещё, застилали поле зрения, превращали зелёное увеличивающее стекло в калейдоскоп, в мозаику, в детский шар «со снегом». Но королю на миг показалось, будто он увидел совсем юное лицо своего противника, который — единственный — смотрел не на кружащих в вышине птиц, а прямо на него. Словно бы видел его, усталого старика, скорчившегося в машине. Словно бы знал. Так смотрит равный на равного, король — на короля. Убийца — на убийцу.

— Что же ты наделал... — прошептал король. Выбрался наружу, ощущая себя дряхлым, как никогда. — Мальчик мой... Так хоть вы бы выжили... А теперь проклятье обрушится на нас. На всех нас.

Алая полуночная заря накрыла уже полнеба своим флагом. Земля затряслась. Речка Медянка, в пару дюжин шагов шириной, протекавшая вдоль изученного вдоль и поперёк поля боя, медленно расходилась в стороны — трещиной, бездонным провалом. И оттуда плавно, змеиными извивами колец поднималось что-то огромное, сверкающее, с пастью, усеянной сотнями (тысячами?) зубов.

Угорь, узнал король. Таких, вместе со съедобными ракушками да многолапыми обитателями вод, привозили торговцы из приморских городов — в бочках, засоленных, вкусных, если с хлебом да луком. Гигантская полущучья-полузмеиная туша, вырастающая из воды, была изрядно похожа на тех угрей.

Золотая рыбка, хихикнул кто-то в его голове. Король явственно ощутил подступающее безумие: хотелось орать, швыряться вещами, танцевать, чтобы хоть как-то отметить те последние минуты, что остались ему на земле.

Нет, спустя миг понял он. Кажется, меньше минуты.

Потому что огромная приплюснутая рыбья башка медленно повернулась, озирая поле — и уставилась точно на него, застывшего столбом возле паровой машины. Люди с воплями убегали прочь, кто-то пытался тянуть короля за руку — он едва заметил это. Начальник охраны рычал на своих подчинённых, немногие храбрецы попытались закрыть собой короля, выставив вперёд бесполезные копья, дань традиции...

Когда голова золотой рыбины метнулась вперёд в змеином, стремительном броске, король не смог даже вскрикнуть.

А когда его лицо обжёг ледяной ветер, рёбра пронзила тупая боль, а земля внезапно ушла из-под ног — он осознал, что почему-то, вопреки всем законам, вопреки памяти о золотой лани и мёртвому звездочёту, он ещё жив. И при этом летит — высоко над полем, над извивающимися кольцами промахнувшейся змеерыбы, над охваченными паникой войсками.

Мерно хлопали крылья, мерно щёлкали шестерёнки. Золотой петушок, сжимая в клюве короля, кружил в небе.

Кромки клюва впивались в грудь и спину, сдавливая тело. Петушок глухо проклекотал что-то, крутанул головой, король почувствовал, что парит в небе уже совсем без поддержки, и тут же весьма ощутимо приземлился на жёсткую птичью спину. Судорожно вцепился в какие-то трубки и выступающие детали, стараясь удержаться.

Петушок повернул голову — немигающий красный глаз с искрами в глубине уставился прямо на короля.

— Спасибо, — одними губами произнёс король. Ветер выбивал слова из глотки, унося их прочь. Спина петушка была горячей, как печка.

Протрубила лебедь — и камнем, навострив клюв, упала на золотую рыбу, целясь в голову. Рыбина с неспешной грацией извернулась, и удар пришёлся ей в шею. Лебедь яростно била крыльями, острые перья чертили глубокие борозды в чешуйчатом теле, но рыба, словно не замечая этого, равнодушно впилась зубами в ногу птицы. Лебедь снова закричала — на сей раз от боли, король никогда раньше не слышал такого жалобного зова.

Петушок закладывал последний круг над полем. Король запрокинул голову — с той половины неба, что не затронуло рассветное безумие, на него смотрели звёзды.

Мы будем сами выбирать, беззвучно прошептал король. Пусть не мы, а наши дети, внуки, те немногие, кто выживут, те, кто когда-нибудь прогонят звездочётов, и пусть мы будем глупы и бесполезны, это будет глупость наша, а не чья-то свыше...

Он прижался к петушку, ощущая, как становится одним целым с огромной, дышащей паром машиной. Машиной ли? Погрозил кулаком не видной сейчас комете, которую скрывал утренний пожар.

И в тот миг, когда золотой петушок, сложив крылья и выставив острые когти, ринулся вниз, на смертельно опасного врага, король успел ещё подумать, что счастлив, как никогда прежде.

---

Сделала то, что следовало бы, конечно, еще полгода назад: прошла Hatoful Boyfriend: Holiday Star. Адд-он к самому замечательному симулятору свиданий (с голубями) в мире, рождественские елки, снег, сугробы, мегатонны убойного юмора, всеми любимый пушистый еретик маньяк-убийца доктор Ивамине, возвращение нашей героини, пещерной охотницы-собирательницы, прекрасная история, прекрасные персонажи (как старые, так и новые), прекрасное все.



Собственно, почему я так медлила? Я думала, что все возможное сказано уже в первой игре (конкретно - Bad Boys Love роут), и зачем дальше мучить альтернативные таймлайны, умри, Пушкин (или кто там был, Лермонтов?), лучше не скажешь. Ан нет, ухмыльнулся поэт, невольник чести, выплевывая пулю и затягиваясь кубинской сигарой, я еще ого-го! И сказанул так сказанул, получилось - ухх!

Конечно, временная линия тут действительно другая - Bad Boys Love роута не случилось (как, впрочем, и всех остальных роутов) - обитаем мы в счастливом "все друзья, никого не романсим" мире, каким-то чудом дотянув до конца декабря так, что вдобавок еще и все живы (игравшие помнят, как оно трудно). И тут! Сначала по всему городу начинают пропадать рождественские елки, потом на выставке комиксов к Анхелю Хигурэ привязывается какой-то мутный тип, потом на общешкольном событии - любовании лунным затмением - происходит нечто очень странное... И это только начало. В общем, вы не пожалеете. Конечно, настоятельно рекомендуется сначала поиграть в основную линию Hatoful Boyfriend - чтобы, так сказать, оценить по достоинству. Альтернативные таймлайны хоть и альтернативные, но мы, будучи опытными аниме-зрителями и хоумстако-читателями, знаем, что в таких случаях все обычно взаимосвязано, да?

"О звездах, снах, о поездах, капусте, королях и почему, как суп в котле, кипит вода в морях..."

Что особенно порадовало? Ну, во-первых, конечно же, наша героиня (имя по умолчанию - Hiyoko Tosaka, "хиёко", кстати, по-японски - "цыпленок", pun intended!). Она была и остается лучшей. Сами посмотрите.



BEST OTOME PROTAGONIST EVER.



BEST VISUAL NOVEL PROTAGONIST EVER.



BEST GODDAMN VIDEOGAME PROTAGONIST EVER.



BEST BEST BEST HUMAN IN THE WORLD YOU GO GIRL!

Во-вторых... черт, да все остальные ребята. Их реплики, диалоги, поведение, юмор, их все. Эту игру можно разбирать на цитаты, честное слово.









В-третьих, сюжет. Он великолепен (если поначалу первые два эпизода - кража рождественских елок и история с Анхелем - кажутся чисто стебными и вставленными для "поржать", то потом они отлично вплетаются в общую канву) и не уступает Bad Boys Love. А какие там бэкграунды, в третьем и четвертом эпизодах! Красота неимоверная.







В-четвертых, коротенькие бонусные сценки ("походы в храм" с каждым из участников основного каста) позволяют вам увидеть героев как в примелькавшемся птичьем оперении, так и в человеческом обличьи (ранее доступном лишь в виде одного-единственного изображения). И это, скажу я вам, красота неимоверная (обязательно посмотрите сценку с Нагеки!). Выложу по скриншоту из каждого, потому что душа требует размаха, скачек на тройке, цыган, танцев и немедленно выпить. Soooo cuuuuute. Эти ребята прекрасны. (Окосана не размещаю, пусть его, хммм, "хуманский" вариант останется в качестве интриги.)













А еще есть галерея, и радио с Рётой-диджеем и ответами на вопросы, и дополнительные эпизоды (включая уж полную-хардкорную альтернативку), и... В общем, всем игравшим в Hatoful Boyfriend и оценившим оную по достоинству Holiday Star стоит брать в обязательном порядке. Серьезно. Всем, кто в HB еще не играл (а, собственно, почему?) - можете брать обе сразу в комплекте. Jingle bells, jingle bells, jingle all the way... Что? Лето на дворе? Я вас умоляю, какая разница.